Существует великое множество теорий о том, почему геи рискуют в сексе, но ни одна из них не дает определенного ответа на этот вопрос
Майкл Шернофф (Michael Shernoff)
Отрывки из книги «Без презервативов: Незащищенный секс, геи и бэрбекинг» , 2006 г.
Бэрбекинг, анальный секс без презерватива, вызывает немало сложных вопросов. Это – патология? Он каким-то образом связан с нарушениями личности? Суть бэрбекинга – секс, поиск ощущений, наслаждение? Или, парадоксальным образом, это попытка позаботиться о самом себе, достичь более глубокой интимности, близости, возможно, даже, духовного единения с партнером? Как современные антиретровирусные терапии могут влиять на решение о незащищенном сексе, как страх или отсутствие страха получения ВИЧ связаны с таким решением? Может ли решение заниматься незащищенным сексом вообще быть рациональным в эпоху СПИДа? Простых ответов на эти вопросы нет.
Артур, безвольный бэрбекер
Артур – 35-летний, ВИЧ-отрицательный гей. Он обратился ко мне из-за депрессии и чувства одиночества. Он – успешный и честолюбивый архитектор, работавший сутками напролет, чтобы стать партнером фирмы. Последние отношения Артура продлились два года и закончились на последнем курсе аспирантуры. С тех пор в течение почти десяти лет у него не было постоянного партнера. Полностью посвятив себя работе, Артур не находил времени для развития глубокой дружбы. Однако, у него были приятели, вместе с которыми он несколько раз месяц отправлялся в клубы. Обычно во время таких вылазок он принимал экстази или курил травку. По словам Артура, так он избавлялся от внутренних запретов и чувствовал себя свободным на танцполе. В конце ночи он, как правило, отправлялся домой с каким-нибудь только что встреченным парнем.
Артур не искал бэрбекинга, но позволял этому случаться, если так хотел партнер. Артур рассказал мне, что никогда не говорил с этими парнями о ВИЧ-статусе, если только они сами не начинали разговор. Если сексуальный партнер настаивал на использовании презервативов для анального секса, Артур с облегчением ими пользовался. Но если другой мужчина не затрагивал эту тему, Артур делал так, как хотел его партнер, даже если это означало анальный секс без презерватива. Почти ни с кем из этих парней во второй раз Артур не встречался. Он был универсалом, но предпочитал роль актива.
По выходным, когда Артур оставался дома, он или искал партнеров для секса в чатах, или отправлялся на секс-вечеринки. И вновь, его отношение к использованию презервативов было безвольным. Если другой мужчина хотел их использовать, Артур не возражал. Но если тот не заговаривал, то и Артур молчал. Было ясно, что он был хорошо информирован о передаче ВИЧ и о рисках получения вируса, которым он себя подвергал, занимаясь бэрбекингом. Когда я начал выяснять, что объясняло такую безвольность относительно презервативов, Артур сказал, что он так много и так интенсивно работал, что для него было очень важно иметь возможность полностью расслабиться, ни о чем не думать и ничего не контролировать. Остроу и Шелби (2000 г.) описывали психотерапию с такими мужчинами, как Артур, которые использовали наркотики, что ослабить внутренние запреты и воплотить свои сексуальные фантазии без раскаяния или чувства вины.
Артур вырос на Среднем Западе и был единственным ребенком матери-одиночки, набожной баптистки. Отец мальчика оставил ее вскоре после его рождения. Артур открылся матери после окончания аспирантуры и переезда в Нью-Йорк. Она плохо восприняла признание сына, осыпав его обвинениями, принятыми для таких случаев в ее церкви. Она сказала сыну, что раз он – гомосексуал, то окажется в аду, только если не раскается и не изменится. Она сказала также, что раз ее сын – гей, то получит ВИЧ. Артур мрачно рассказал мне о христианской литературе, расписывающей все зло гомосексуальности, которую мать постоянно присылала ему. В тех же книжках говорилось, что СПИД – наказание Божье за грехи гомосексуалов.
Я спросил Артура, что он сам думал о взглядах матери на его сексуальность. Он ответил, что был напуган – а вдруг она была права? Он переживал из-за того, что их отношения превратились в постоянную борьбу. Она беспощадно высказывалась на тему «греховного пристрастия» сына даже после того, как он попросил ее не затрагивать эту тему при каждом их разговоре. Меня удивило, что Артур продолжал звонить матери раз в неделю и проводить с ней неделю на Рождество. Мы исследовали противоречивое отношение Артура к матери. С одной стороны, он понимал, что ее непримиримое обращение разрушало его самооценку и приносило боль. С другой стороны, как ее единственный ребенок, которого она с трудом «подняла», он был сильно предан матери и ощущал чувство долга перед ней.
Я поделился с Артуром беспокойством о том, что, занимаясь бэрбекингом, он подвергал себя риску и в самом деле осуществить пророчество матери и получить ВИЧ. По его словам, иногда он и сам об этом волновался, и у него не было сознательного намерения получить ВИЧ, но в то же время он не хотел убивать (именно так он выразился) спонтанность его сексуальных приключений. Во всех остальных аспектах жизни он был ответственным и надежным человеком. Но в этой сфере он хотел быть абсолютно свободным. Мне пришло на ум, что Артур, возможно, или подсознательно пытался доказать правоту матери, или заболеть и умереть, жестоко сказав таким образом матери: «Да пошла ты!». Только через много месяцев работы с Артуром я начал делиться с ним такими соображениями. Каждые несколько месяцев он проверялся на ВИЧ, и на момент написания этих строк сохранял ВИЧ-отрицательный статус.
Пятнадцать или двадцать лет назад я пришел бы в ужас и преисполнился осуждения, узнав о поведении Артура. Я также почти наверняка развил бы бурную деятельность по спасению Артура от его импульсов. Сейчас мне ясно, что подход «спасения» бэрбекеров редко, если вообще когда-нибудь, оказывается действенным. В большинстве случаев мои клиенты просто переставали приходить на терапевтические встречи. Им не нужны были «спасатели», даже такие благонамеренные, как я. Хотя мне было больно слышать, как Артур говорил о потенциально смертельных рисках, на которые он шел, мне нужно было проявлять терпение, сострадание и сочувствие. Только он сам мог оградить себя от таких рискованных ситуаций, и только если бы захотел и был к этому готов.
Наряду со стремлением защитить этого молодого человека, я чувствовал и любопытство клинициста – что побуждало Артура вести себя так рискованно в сексуальном плане, воспринимая свое поведение как нечто второстепенное? Исследователей интересует категория бэрбекеров, к которой принадлежит Артур. Это мужчины, не пытающиеся, по меньшей мере, сознательно, получить ВИЧ, но готовые идти на риск ради удовлетворения глубинных потребностей личности.
Почему мужчины рискуют в сексе
Существует великое множество теорий о том, почему геи рискуют в сексе, но ни одна из них не дает определенного ответа на этот вопрос. После почти трех десятилетий посланий и проповедей о безопасном сексе на фоне заболевающих и умирающих ужасным образом мужчин-геев, новые медицинские препараты начали сдерживать волну пандемии и дали надежду на долгосрочное выживание людям с ВИЧ.
Мужчины-геи хотят, чтобы эпидемия ВИЧ закончилась. Они хотят заниматься сексом без страха. Они хотят праздновать свои сексуальные желания без тревог, предварительных разговоров, опасений. Они хотят любить друг друга без слоя латекса между ними и их партнерами. Молодые мужчины хотят секса таким, каким он был до появления ВИЧ,
Тим Дин, профессор и исследователей сексуальности (а также автор теории, утверждающей, что в жесткие рамки «нормальной» гетеросексуальности не вписываются и из-за этого несоответствия подвергаются стигме не только отношения между партнерами одного пола, но и вообще все сексуальные акты и связи, независимо от пола партнеров) пишет: «Статистика новых случаев сероконверсии заставила теоретиков СПИДа признать, что, каким бы невероятным это не казалось, для геев сохранение ими ВИЧ-отрицательного статуса на самом деле является существенной психологической проблемой». Для тех, кто не работал в сообществах геев последние 25 лет, это утверждение может показаться абсурдным, но это правда – ВИЧ-отрицательные мужчины сталкиваются с уникальными трудностями, из-за которых им может казаться, что проще было бы изменить серостатус.
Уолт Одетс, психолог из Сан-Франциско, был первым, профессионалом, кто задался вопросом, почему же геи, которым все еще удавалось оставаться ВИЧ-отрицательными, тем не менее подвергали себя риску все-таки получить вирус. Одетс описывал ВИЧ-отрицательных мужчин, сталкивающихся со множеством проблем в окружающем мире в целом и в гей-сообществе в частности, которым казалось, что все их трудности незначительны по сравнению с борьбой за жизнь мужчин с ВИЧ. Мужчины без вируса становились «невидимками», и их начинал охватывать старый детский страх остаться в одиночестве. Для некоторых это означало острый психологический кризис, который, в свою очередь, способствовал совпадению моделей поведения и мышления, побуждавших их подвергать себя риску получения ВИЧ.
Некоторые исследователи говорят, что в 80-е мужчины-геи бессознательно приняли для себя убеждение остального общества, что быть геем означало жить с ВИЧ, что гомосексуальность равнялась ВИЧ и СПИДу (Одетс, Роуфс). Нью-Йоркский социальный работник Стив Бейл описывает, как на пике эпидемии ВИЧ-отрицательные геи часто брали на себя уход за заболевшим партнером, выступая в роли «сиделки», становились вдовцами или оказывались аутсайдерами, изгоями, потому что у них не было ВИЧ. Иногда эти мужчины чувствовали, что у них не было права на выражение глубокого страха получить вирус, не было права говорить об их одиночестве или переутомлении – ведь вокруг умирали их сверстники. Динамика, описанная Одетсом и Бейлом, была частью общественной и психосоциальной реальности, сыгравшей роль в распространении ВИЧ в начале эпидемии.
В 1988 г. я писал о том, что именно страх заставил геев изменить отношение к тому, как они занимались сексом (Шернофф и Хименес, 1988). Стоит ли нам заключить, что кампании по безопасному сексу утратили эффективность из-за того, что в наше время геи перестали бояться? Исследование причин, по которым геи не использовали презервативы во время анального секса, показало – мужчины не чувствовали, что послания о профилактике ВИЧ имели к ним отношение, и что эти послания не доносили до них настоятельную необходимость пользоваться презервативами. Для многих молодых геев и геев, только начинающих сексуальную активность, СПИД относится к прошлому. За последние 20 лет важность и заметность программ по предотвращению ВИЧ снизились.
Британский психолог и исследователь Мишель Кроссли пишет, что одним из факторов, приводящих мужчин-геев к рискованному сексуальному поведению, может быть снижение эффективности программ, пропагандирующих «здоровый образ жизни». Геи, осознающие свою сексуальную идентичность в наши дни, воспитывались в мире, где существует ВИЧ, и где слышен хор посланий о безопасном сексе. Но Кроссли отмечает, что большинство таких программ, будь то снижение веса или вред курения, имеют ограниченный долгосрочный эффект. Она размышляет, а оказали ли послания о безопасном сексе заметное влияние на сексуальное поведение геев вообще. Это интересный вопрос, на который трудно ответить. Очевидно, что в начале эпидемии взаимодействовали несколько факторов – главным образом, страх, ужас болезни, горе от смертей, – и их сочетание и приводило к вниманию целевой аудитории. Кроссли предполагает, что оценить эффективность посланий о безопасном сексе самих по себе невозможно, так как в момент их появления мужчины-геи были охвачены страхом новой в те дни инфекции, быстро убивавшей их друзей и любовников. Хотя это в высшей степени ненаучное наблюдение, мужчины, приходившие на мои семинары по безопасному сексу в 80-е годы, говорили, что обсуждение проблем помогало им изменить подход к сексу в ответ на риск ВИЧ. Эти мужчины говорили об огромном облегчении и о том, как важно и полезно для них было всего лишь оказаться в комнате с другими геями и поделиться чувствами о том, как должен измениться секс. Они также говорили о важности того, что на семинарах им давали «разрешение» сохранять сексуальную активность, хотя и с большими отличиями от прежнего сексуального поведения. Мужчин глубоко волновало то, что они участвовали в процессе, возвращающем им радости и веселье гей-секса среди отрицания секса и утверждений, приравнивающих секс между мужчинами к смерти. Таким образом, участие в семинарах по профилактике ВИЧ помогло многим мужчинам обрести уверенность в своей способности произвести необходимые изменения в сексуальной жизни и придерживаться их.
Факторы, приводящие к сексуальным рискам
Есть немало теорий того, что приводит мужчин-геев к незащищенному сексу, а исследования говорят о множестве возможных рациональных обоснований такого поведения. К ним относятся:
- Отрицательное отношение к использованию презервативов
- Характер отношений партнеров: в постоянных и случайных отношениях к использованию презервативов относятся по разному
- То, насколько сильно мужчины отождествляют себя с гей-сообществом, или насколько они отчуждены от гей-сообщества
- Внутренняя гомофобия
- Чувство неизбежности получения ВИЧ из-за гомосексуальности
- Влияние наркотиков
Возможно, что на мужчин оказывают влияние и другие факторы. Психолог Рон Столл писал в статье для нью-йоркского гей-журнала Gay City News: « Исследования показывают, что к незащищенному сексу геев приводят разнообразные психосоциальные проблемы, включая депрессию, направленное против геев насилие, сексуальное надругательство в детстве, употребление наркотиками». В моей собственной практике я выделил несколько причин рискованного сексуального поведения: одиночество, ВИЧ-положительный статус, неудовлетворенная потребность в интимности, отчуждение от гей-сообщества, влюбленность, отчаянное стремление к более полной близости и доверию.
Исследователи в Сан-Франциско определили ряд проблем, подталкивающих мужчин-геев к бэрбекингу:
- Молодые мужчины часто отрицают риски ВИЧ как таковые
- Геи убеждены, что получение ВИЧ для них неизбежно
- Использованию или намерению использовать презервативы мешает импульсивное сексуальное поведение
Возможно также, что для некоторых мужчин, особенно из бедных слоев общества, ВИЧ-положительный статус становится своеобразным «товаром», так как предполагает определенные финансовые и социальные выгоды. Изолированность и одиночество приводят геев к низкой самооценке, приводя к рискованному поведению в попытках сексуального сближения с другими людьми. Расовое и социальное неравноправие препятствует договоренностям в вопросах секса. Употребление наркотиков мешает желанию и возможности заниматься защищенным сексом.
Несмотря на широкий спектр рациональный доводов бэрбекинга, обязательно нужно помнить о тонких различиях в поведении. Как писали Суарес и Миллер: « Мотивы для незащищенного анального секса со случайными и анонимными партнерами могут существенное отличаться от мотивов для такого секса с постоянными партнерами. В то время, как незащищенный секс между постоянными партнерами в значительной степени определяется желанием выразить близость, доверие и любовь, такое же поведение со случайными и анонимными партнерами скорее всего не попадает под влияние этих факторов». В случае Артура бэрбекинг не был связан с желанием стать ближе любимому человеку, а скорее с потребностью соединиться сексуально и социально с другими геями и чувствовать себя расковано и свободно. У Артура были симптомы слабой депрессии, но в остальном он был эмоционально стабильным взрослым человеком, только борющимся с нераскрытой зависимостью от наркотиков.
Различные значения бэрбекинга
В результате интервью с мужчинами-бэрбекерами Карбальо-Диегес установил, что такой секс имел для них разный смысл. Для некоторых, секс означал, что они нравятся партнеру, что их хотят и в них нуждаются; секс означал компанию в моменты скуки, утверждение личной свободы, избавление от стигмы, победу над установленным порядком и/или исследование своей мужественности. При обсуждении значений, вкладываемых в секс, и его скрытого смысла, Фрост отмечал: «Для многих мужчин-геев сексуальное поведение служит утверждением их принятия себя как геев, их права быть геями, выражением любви, средством достижения интимности, отрицанием ощущаемого ими запрета гомосексуальности со стороны общества. Для других секс – это спорт, лекарство от нарциссических ран». Наблюдения обоих авторов прямо подтверждают ощущения самих бэрбекеров, получающих от незащищенного секса внутренние или межличностные выгоды.
Многие люди независимо от сексуальной ориентации пытаются при помощи секса уменьшить душевную боль или социальный дискомфорт. Для многих геев взаимосвязь сексуальных и эмоциональных или психологических аспектов не только превращает секс в «панацею» от всех их проблем, но и способствует активному сопротивлению попыткам изменить рискованное сексуальное поведение.
Проведенное в самый разгар эпидемии исследование установило, что большинство опрошенных мужчин соглашалось с утверждением: «Мне трудно изменить мое сексуальное поведение, потому что быть геем означает делать в сексе все, что я захочу». Все психотерапевты, работающие с бэрбекерами, должны посвятить значительное время исследованию многочисленных и многослойных значений, которые секс имеет для каждого человека, а также тому, как защищенный или незащищенный секс влияет на удовлетворение этих потребностей в различных ситуациях. Когда Артур рассказывал, почему он занимается бэрбекингом, он, по сути, раскрывал, как его восприятие секса и убеждения относительно того, что для него означало быть геем, способствовали рискованному сексуальному поведению.
При исследовании 518 геев и бисексуалов, проводившемся в 2001 г. в Манхеттене, Нью-Йорк, чаще всего в пользу бэрбекинга приводились такие аргументы:
- Бербекинг увеличивает интимность между мужчинами
- Бэрбекинг делает секс более романтичным и подтверждает любовь между мужчинами
- Бэрбекинг сексуальнее, чем секс с презервативами
- Бэрбекинг «круче» и подтверждает мужественность
- Секс без презервативов более страстный
При другом исследовании, изучавшем посты бербэккеров в Сети, были установлены другие рациональные обоснования незащищенного секса:
- Бэербекинг приятен и дает удовольствие
- Бэрбекинг равен свободе
- Бэрбекеры хорошо осведомлены о ВИЧ и знают о рисках
- Бэрбекинг не опасен (многие респонденты были уверены, что у бэрбекеров уже есть ВИЧ, и что они занимаются незащищенным сексом между собой)
- Бэрбекинг – личный выбор и личная ответственность
Бэрбекинг, внутренняя гомофобия и выход за пределы дозволенного
В 2004 г. Кроссли предположила, что для части геев секс без презервативов может быть выражением потребности сохранения бунтарского характера их «незаконной» сексуальности. Она видит в этом постоянно проявляющуюся черту психики геев, как индивидуальной, так и коллективной, ставшую очевидной в начале движения за равноправие геев. В современном мире речь уже не идет о том, чтобы геи радикально изменяли американское общество. Скорее, борьба за их права означает ассимиляцию геев в консервативное общество с его гетеросексуальными нормами поведения – мы говорим о гей-браках, открытой службе в армии, отцовстве. Для мужчин, воспринимающих себя как «сексуальных разбойников вне закона» бэрбекинг становится поведением, запрещенным и обществом, и многими внутри гей-сообщества.
Что может быть более «непристойным и гадким», чем восстать против ожиданий общества и вкусить, в переносном и прямом смыслах, запретного плода безудержной страсти, не заключенного в латексную оболочку?
«Как бы сложно не было это понять, некоторые геи занимаются незащищенным сексом, потому что они хотят… пройти по самой кромке пропасти. Опасность может быть эротична, даже если это опасность получить потенциально смертельно опасную болезнь,» – писал Пейсер в 1997 г.
Кроссли также отмечала, что секс без презерватива может быть не просто актом чувственного наслаждения или выражением патологии, а утверждением сексуальной свободы, бунтарства и обретения личной силы.
Это будоражит, это запрещено, это сродни наркотику, это не то, что вам следует делать, это как ограбить банк и не попасться.
«Когда мы обсуждаем сексуальное поведение, связанное с рисками, особенно в маргинальных, незаконных группах, к которым можно отнести и геев, обязательно нужно рассматривать исторические и культурные силы, обуславливающие это поведение», – пишет Маршалл Форштейн, профессор психиатрии в Медицинской школе Гарварда. «Ни один гей не растет, избежав влияния как открытых, так и неявных посланий о том, что его сексуальные желания сами по себе фундаментально неправильны и неприемлемы».
Большинство геев растет в культуре, где их желания, да и само существование, объявляются маргинальными. Многие растут в семьях, где их оскорбляют или отвергают из-за сексуальной ориентации. Все эти силы укрепляют и усиливают внутреннюю гомофобию человека. Внутреняя гомофобия, в свою очередь, может привести к ощущению ненужности, неважности, незаслуженности чего бы то ни было хорошего, заставив, в конечном итоге, поверить, что и сам человек, и его сексуальные партнеры, от которых он ожидает любви и поддержки – не более чем «расходный материал».
Это объясняет, почему даже те мужчины геи, которые на первый взгляд приняли свою сексуальность и гордятся ей, не делают всего возможного, чтобы избежать получения ВИЧ и передачи ВИЧ сексуальным партнерам.
Любовь, желание и риск
Мне кажется, что когда человек сознательно подвергает себя риску получения ВИЧ, «сексуальное самопожертвование» не может быть единственным мотивом или причиной. Должны играть роль и сильные позитивные силы. Любовь и желание большей интимности и взаимосвязи с партнером часто становятся сильными, благими стимулами для бэрбекинга. Сотт О’Хара, писатель и бывший порноактер, описывал собственное восприятие рисков и выгод бэрбекинга до того, как он узнал свой ВИЧ- статус (скончался от осложнений, вызванных СПИД, в 1998 г.).
Я бы сказал, что риски сопоставимы с выигрышем. Секс без презервативов означает уровень доверия, уровень слияния, невозможный, я думаю, если оба партнера прежде всего думают о том, как бы не допустить обмена телесными соками. (1997 г.)
Для глубокого понимания того, как каждый человек, практикующий бэрбекинг и обеспокоенный этим, сопоставляет для себя потенциальные риски и выигрыши от незащищенного секса, требуется рассматривать факторы бессознательного, внутрипсихические процессы и межличностное взаимодействие. Это также говорит и о трудностях, с которыми сталкиваются работники сферы профилактики ВИЧ, разрабатывающие программы, призванные побудить геев рисковать как можно меньше в сексе.
Секс не сводится только лишь к действиям и позам. Действия полны смысла, обусловленного личными и культурными ценностями. Использование презерватива, например, может восприниматься как отрицательное сообщение, так как отказ в семени может расцениваться как отвержение партнера в целом, со всеми далеко идущими эмоциональными последствиями. Винк и коллеги отмечали: « … принимая во внимание, что люди находятся в поисках смысла, сексуальные акты составляют эмоциональный и символический язык. Смысл, вкладываемый мужчинами-геями в сексуальные акты, может затруднять изменения в поведении». Эти же исследователи обсуждают то, как символический значения сексуальных актов соотносятся с профилактикой ВИЧ. Все люди придают смысл своему сексуальному поведению, исходя из обстановки, партнера и характера отношений. Человек также решает, является ли данное действие рациональным. В определенных условиях рискованное сексуальное поведение воспринимается как рациональное, если выигрыш от него перевешивает риск получения ВИЧ. Это стоит помнить психотерапевтам, работающим с бэрбекерами, чтобы понимать, отделяют ли их клиенты опасность от удовольствия, и каким образом эти чувства смешиваются.
Заключение
Обоснований для бэрбекинга также много, как и самих бэрбекеров. Я часто слышу, и от самих бэрбекеров, и от коллег-специалистов по психическому здоровью, что, возможно, такое поведение указывает на нарушение психики или, по меньшей мере, на непризнанную внутреннюю гомофобию. Хотя для некоторых бэрбекеров может быть правдиво и то, и другое, или обе эти силы могут взаимодействовать, приводя их к рискованному сексуальному поведению, я все же узнал, что в определенных ситуациях для определенных мужчин то, что на первый взгляд кажется безрассудным и полным саморазрушения, на самом деле является проявлением приспособления к конкретной ситуации, жизнеутверждающим и вполне понятным. Простых ответов на вопросы, почему мужчины занимаются бэрбекингом, как остановить эту волну, и нужно ли ее останавливать вообще, нет. Но по крайней мере, мы можем начать задавать более осмысленные вопросы и начать наиважнейший диалог.
Ужас этого мира в том, что у каждого на все есть свои причины.
Жан Ренуар, «Правила игры», 1939 г.
По материалам thebody.com
Перевод Ирина Ясинова, специально для Парни ПЛЮС www.parni.plus
