Несёт ли российское ЛГБТ-движение ответственность за происходящее?
Принуждение к подвигу
Русский гей похож на советского пионера: он, согласно забытому лозунгу, в ответе за всё! Кремлёвский режим винит нас в том, что все мы иноагенты, идейные диверсанты, вырожденцы и извращенцы. Украинцы и многие представители развитых стран — в том, что мы не свергли Путина и позволили ему растоптать демократию и начать войну. А ещё никуда не делись родственники, которым мы разбили их надежды. Да и сами мы любим посыпать голову пеплом, поводов предостаточно.
Внутри сообщества много обвинений выдвигается активистам. Мол, плохо боролись за права, шли на компромиссы, не добились международной поддержки. И получили репрессии, грозящие перерасти в геноцид.
Всё это напоминает то, что переживают российские эмигранты и представители оппозиции. Их обвиняют в том, что Болотная не стала Майданом и у россиян не получилось то, что смогли сделать украинцы. И даже тот факт, что они смогли спастись из концлагеря, в который превратилась Россия, тоже ставится им в вину. Надо было выступить против режима, готового уничтожать своих граждан в любых количествах, и героически погибнуть за правое дело, а не заниматься собственным выживанием.
Сочетанная травма
В итоге многие ЛГБТК-россияне по обе стороны проклятой границы переживают то, что медики называют сочетанной травмой. Множественные переломы и ушибы растерзанной души, которой и доселе было несладко. В своей стране мы люди второго сорта в силу преступных решений режима. В эмиграции — по факту уязвимого статуса и необходимости строить жизнь с нуля.
ЛГБТК-люди и в мирные времена более подвержены депрессии, а теперь и подавно. К внешним трудностям и угрозам добавляется сочувствие невинным жертвам российской агрессии и мучительное осознание собственной беспомощности её прекратить. Для многих из нас самокопание на тему «что я сделал не так и где повернул не туда» превратилось в ловушку, из которой не выбраться без хорошего специалиста.
Но давайте попробуем хотя бы выглянуть из неё и посмотреть на ситуацию со стороны. Какова степень нашей вины и ответственности за происходящее? Есть ли нам чем гордиться? Что мы можем сделать сегодня и завтра?
Посильная ноша
Для начала разберёмся со скользкими категориями вины и ответственности. О них говорят много и по-разному, зачастую мешая всё в одну кучу. У этих категорий есть правовое и этическое измерение.
Возьмём для примера одиозную фигуру Антона Красовского. Когда-то он принёс много пользы, а в последние годы — много вреда. Он поддержал путинскую войну против Украины и призывал сжигать украинских детей (а недавно подтвердил это желание). А ещё Красовский, будучи открытым геем, выступил за гомофобные законы и оказался соучастником преступлений режима против нас с вами.
При всей однозначности слов и поступков Красовского мы вправе дать этому человеку моральную оценку, не иметь с ним дел, писать осуждающие тексты — но не более. Потому что степень индивидуальной вины и ответственности мы не способны определить. Для этого человечество придумало правовую систему. Надеемся, Красовский доживёт до дня, когда ему вынесет приговор справедливый и независимый суд прекрасной России будущего, либо международный трибунал по образцу Нюрнберга.
Но мы — не судьи. Равно как и большинство из тех, кто пытается осудить нас. Не стоит забывать об этом и занимать позицию обвиняемого. Степень вины и ответственности каждого определят те, кто имеет должные компетенции, и на основании конкретных поступков этих людей, а не по факту принадлежности к какой-либо общности.
А как же коллективная ответственность?
Вообще это почти что фашистская категория, и каждый должен отвечать лишь за свои поступки. Но в высоком политическом смысле граждане страны действительно несут свою долю ответственности за то, что делает правительство. Ведь они выбирают эту власть. И даже способны отобрать у неё полномочия, если правящая верхушка повернула не туда. Как это относится к нам с вами?
В России не было и нет института гражданства. Есть лишь его формальная имитация. Последние относительно честные выборы президента прошли в 1996 году, до рождения многих из нас. Российские суды коррумпированы и после путинского госпереворота 2020 года утратили последние формальные признаки независимости. Госдума ещё в нулевые выродилась в «не место для дискуссий». Политические убийства, преследования несогласных, избирательное правоприменение и единовластие несменяемого царька — вот российские реалии, в которых мы живём десятилетиями. В этом цифровом средневековье с его кастовой структурой права каждого из нас соразмерны ответственности. А какие у нас права?
В России нет граждан. Есть холуи (все участники вертикали, включая пропагандистов), опричники (силовой аппарат), холопы (основная часть бесправного населения) и заложники (от политических заключённых до просто думающих людей, которые не смогли или не захотели покинуть страну).
Но ведь украинцы смогли!
Да, смогли. И не только потому что украинцы — прекрасный свободолюбивый народ. А ещё потому что, с одной стороны, у Майдана были свои мощные ресурсы (от медийной поддержки до автобусов и провианта), а с другой — Янукович был слабым правителем. Пусть не от гуманизма, а от трусости он предпочёл бегство рекам крови, и Небесная Сотня не превратилась в Небесный Миллион.
Российская Болотная, равно как и все прочие демократические протесты, проходили в обратной ситуации. Путин уничтожил свободу слова, истребил нелояльных олигархов и замкнул силовой аппарат на себя. Репрессиями и войной он вполне чётко продемонстрировал, что готов держаться за власть ценой жизни любого количества своих подданных. Поэтому шансы сбросить Путина у нас примерно такие же, как у немцев 1938 года — смести Гитлера. Примеры с Чингисханом, Иваном Грозным и египетскими фараонами тоже корректны.
Хороший пример — протесты в Беларуси 2020 года. В них участвовала десятая часть жителей страны. У них были яркие лидеры, чёткая программа, международная поддержка. У узурпатора Лукашенко был сыночек с автоматом, несколько тысяч головорезов, готовность убивать и тот же Путин, который, чтобы удержать своего вассала у власти, готов был намотать этот протест на гусеницы танков. Этого оказалось достаточно.
Это оправдание?
Всё вышесказанное не должно восприниматься как позиция «белого пальто». Мы ошибались. Мало и плохо боролись за свои права. Зачастую не понимали, что происходит на самом деле и к чему всё идёт. Мы в ужасе от того, что творит Россия с Украиной и с нами. Но всё это не делает нас автоматическими соучастниками преступлений режима. Нам нужны не самозванные прокуроры, будь то даже внутренний голос, а хорошие психологи, учителя, соратники, да и просто друзья.
Страдания ЛГБТК-россиян, которых репрессируют, штрафуют, сажают, выдавливают из страны, а иногда пытают и убивают, несопоставимы со страданиями украинского народа. Ни степенью, ни масштабом. Как, впрочем, и наша борьба — их борьбе. Но мы — тоже жертвы. Человечеству в своё время потребовалось несколько десятилетий, чтобы на фоне шести миллионов жертв Холокоста вспомнить и про 300 тысяч квиров, уничтоженных нацистами. Сейчас эту ошибку точно не стоит повторять.
Да, мы не смогли. Но не потому что “россияне нация рабов” или наши ЛГБТ-активисты в чём-то хуже тех, кто борется за сообщество в других странах. Просто такого рода режимы не меняются народным протестом. Их сметают внешние и внутренние факторы совсем иной природы. А мы, осознавая своё поражение, должны помнить и о победах. О достижениях, целях, о том, как действовать в сложившихся обстоятельствах. Об этом и поговорим в следующий раз.
Текст: Antony Sπyros.
Продолжение следует
