Главврач клиники H-Сlinic: «У нас нет цели победить ВИЧ и другие инфекционные заболевания в общем и целом, мы делаем все, чтобы конкретный человек, обратившийся к нам за помощью получил ее квалифицированно и без лишних стрессов».
Екатерина Степанова рассказала о том, почему в России была нужна частная клиника для людей с ВИЧ и по какой причине врачи должны заниматься просветительством.
Недавно вы стали главным врачом первой в России частной инфекционной клиники H-Clinic. Как поступило это предложение? Легко ли было согласиться?
– Я давно знаю тех, кто задумал и создал эту клинику – мы много лет вместе работали в различных социальных проектах. Когда Андрей Злобин предложил мне работать в H-Clinic, сомнений не возникло. Я знаю, что все проекты этого человека направлены на конкретный результат.
Самые большие обсуждения были относительно должности. Быть просто врачом для меня более ценно, чем работать главным врачом. Но не пропадать же диплому организатора здравоохранения и уже имеющемуся опыту руководства в частных клиниках.
Почему появилась идея открыть в России именно частную клинику для лечения инфекционных заболеваний?
– Здесь есть несколько аспектов.
Во-первых, не стоит преувеличивать социальную значимость бесплатного здравоохранения в мегаполисах, каким является Москва. Каждый из нас, так или иначе, пользуется услугами коммерческих клиник или специалистов. Мы выбираем исходя из своих потребностей и возможностей. Если кому-то сложно обратиться к терапевту в обычную клинику, например, он не имеет прикрепления к районной поликлинике, то он идет в частный центр и получает там свой больничный. Люди с различными инфекциями очень ограничены в выборе мест для получения помощи. При каждой поликлинике есть кабинет инфекционных заболеваний, а вот частных клиник, которые бы имели лицензию на приём врача-инфекциониста практически нет. Люди, живущие с ВИЧ, вообще у любого специалиста могут получить рекомендацию – «лечитесь у себя в СПИД-центре». Все дороги для них ведут в СПИД-центр, а это – отсутствие выбора.
Во-вторых, даже эту единственную помощь не все могут получить. Если человек проживает не по месту прописки, то он не может пройти обследование и получить терапию по месту пребывания. И для многих это означает – либо отказ от наблюдения и лечения, либо самолечение. Конечно, для этих людей наша клиника – спасение. Намного проще прийти к нам на прием, чем лететь из Москвы в СПИД-центр Иркутска или Улан-Удэ.
Отличается ли работа в государственном СПИД-центре от работы в H-Clinic?
– И да, и нет.
Для начала о неожиданном для меня сходстве. Когда я шла работать в эту клинику, то думала, что меня ждут легкие и «здоровые» пациенты. Однако в первые же дни я увидела людей с продвинутой стадией ВИЧ-инфекции. По разным причинам они не получали лечение ранее. Кто-то долго ждал альтернативной возможности получения медицинской помощи. Другие не верили в существовании ВИЧ-инфекции. Есть пациенты, которые получали помощь каких-то шаманов и народных целителей. Это очень напоминает мне работу в моём «паллиативном отделе» СПИД-центра.
Что касается различий, то они прежде всего в комфорте и возможностях для реализации индивидуального подхода к каждому пациенту. Пациенты у нас лишены стресса, который могут испытать в СПИД-центре, просиживая в очереди и разглядывая друг друга. В H-Сlinic они практически друг друга не видят.
У нас нет цели победить ВИЧ и другие инфекционные заболевания в общем и целом, мы делаем все, чтобы конкретный человек, обратившийся к нам за помощью получил ее квалифицированно и без лишних стрессов. И основная идея, о которой регулярно напоминает администрация клиники – если человек обратился к нам с проблемой, мы обязаны помочь ему ее решить. Мне как врачу очень важно, что все сотрудники клиники принимают эту идею, ведь если вопрос за рамками диагностики и лечения, то я не всегда имею возможности его решать. Например, пациенту необходима консультация узкого специалиста и я могу направить пациента к менеджеру Assistance. Это целая служба, которая постоянно нарабатывает базу специалистов, чьи экспертиза и спокойное отношение к сопутствующим заболеваниям дают гарантию получения качественной помощи, не переживая, что ВИЧ или вирусные гепатиты станут препятствием.
Также я имею больше времени на консультацию, а значит я могу подумать и вникнуть в ситуацию. Здесь у меня имеется более широкий спектр возможностей по дополнительным лабораторным обследованиям и антиретровирусным препаратам. В отличие от СПИД-центра я не ограничена тем, что сейчас есть на складе. Я могу назначить любые препараты, которые зарегистрированы в России. Однако вот это не всегда комфортно для меня. И анализы, и препараты у нас платные. Приходится с пациентами обсуждать и эти вопросы, учитывать их финансовые возможности и подбирать наиболее оптимальное решение.
Официальное открытие состоится только 21 сентября, но клиника работает уже с июля. Чем запомнились встречи с первыми пациентами?
– С первых дней я поняла, что я – на своем месте. Это моя любимая работа – помогать людям с ВИЧ, людям с гепатитами. Именно они первыми пришли к нам, хотя наша клиника готова помогать и при других инфекциях.
Я повторюсь, но для меня было действительно неожиданно, что очень много тяжелых пациентов, которым нужно именно экспертное мнение. Это люди с устойчивостью к препаратам, в стадии СПИДа, те, кому нужна серьезная помощь.
Ещё из негативного и травматичного для меня – несколько пациентов рассказали мне о враче, который лечил их в частном порядке, нарушая принципы антиретровирусной терапии: менял схемы без показаний, устраивал каникулы, капал иммуноглобулины. Я была в шоке и очень хочу, чтобы строгие принципы доказательной медицины соблюдались всеми врачами.
И вот это для меня позитивное – теперь у многих людей появилась возможность лечиться правильно.
Помимо встреч с пациентами у меня состоялись встречи с нашими врачами – и это настоящий восторг. Могла ли я подумать, слушая лекции Василия Иосифовича Шахгильдяна, что я буду с ним работать в одном коллективе? Все наши доктора имеют большой опыт работы, являются сторонниками доказательной медицины, ориентируются на рекомендации европейских и американских коллег. Наука и практика в области ВИЧ-инфекции, гепатологии – настолько динамично развиваются, что очень сложно одному человеку охватить все новые исследования. И вот здесь сильный коллектив – это подарок. Когда мы с коллегами начинаем обсуждать клинический случай, то каждый знает какой-то из моментов лучше других и в результате все мы обогащаемся знаниями, а наши пациенты получают всё более продвинутых докторов.
К вам приходят и ВИЧ-отрицатели?
– Да, такие люди все же обращаются за помощью, как происходит прогрессирование инфекции. Когда у человека появляются жалобы, то включается инстинкт самосохранения и начинается поиск решение проблемы.
Я не считаю, что это настоящие отрицатели, диссиденты. Это скорее люди, которым не помогли пройти по этапам принятия диагноза. Которые остановились в стадии отрицания, потому что так проще.
Мы знаем вам как медицинского специалиста, который очень много проводит обучающих мероприятий для ВИЧ-активистов и пациентов, живущих с ВИЧ. Почему для вас важно участвовать в обучении?
– Вот тут я очень прагматична.
Во-первых, мне очень нравится передавать свои знания. Знаете, когда знаний много, ими нужно делиться, а не копить.
А во-вторых, для меня это на самом деле выгодно. Тот пациент, который образован, подкован и обучен, для меня является уже партнером. Лечение ВИЧ-инфекции – это пожизненная ситуация, и если мы работаем вместе, то это получается легче. Если я начну работать одна, а пациент не будет ничего знать, ни в чем не ориентироваться, то будет гораздо сложнее. Для меня умный пациент – это подарок. Знаю, что очень часто врачи недолюбливают, когда пациенты сами образовываются. Но я очень рада, когда ко мне приходит пациент на прием и говорит «о, я это знаю, я про это читал и хочу вот так». Тогда мы практически на равных обсуждаем то, что он хочет. Образование помогает пациентам стать партнерами со своими врачами. Очень хочу, чтобы было больше врачей, которые бы передавали информацию людям. А в клинике мечтаю внедрить «Школу пациента».
Сейчас пациенты стали образованнее, чем, допустим, пять лет назад?
– Безусловно. Пациенты более образованные, пациенты читают, идут вперед. Это очень ценно. За последние годы появилось множество ресурсов в интернете – arvt.ru, «Парни ПЛЮС» – там много полезной информации. Важно отличать хорошие источники информации. И важно обращать внимание на форумах, кто Вам отвечает. Иногда очень активный форумчанин может своё ошибочное мнение растиражировать. И это уже может кому-то навредить.
Как вы находите время на поддержку больным уже после работы? Вам ведь, наверное, много пишут и в соцсетях?
– На это остается мало сил и мало времени – у меня же еще двое детей. Сейчас я все время езжу между двумя городами – и это все очень сложно. В соцсетях я разместила пост о том, что здесь я помогаю уже за благотворительный взнос.
Если человек хочет, чтобы я ему помогла, то ему стоит тоже кому-то помочь. У меня есть несколько благотворительных групп, которым я помогаю. Можно выбрать любую из них, внести любой взнос и получить от меня ответ на свой вопрос.
Что вы думаете о борьбе со стигматизации ВИЧ-положительных людей? Помогут ли частные клиники бороться с этим?
– У нас в клинике очень строгие требования к конфиденциальности. Например, врачи кроме имени, возраста и медицинской информации не имеют доступа ни к какой информации. Так же и администраторы не имеют доступа к медицинской информации, диагнозам и т.д. Получается, что информация пациента полностью закрыта. Мы помогаем ему сохранять тайну, если он этого хочет. Но моя личная глобальная задача – это сделать так, чтобы люди с ВИЧ не боялись своего статуса, а адаптировались к нему, и могли говорить об этом спокойно, без слез. Я мечтаю, что наступит время, когда люди будут приходить к нам только за качественной медицинской помощью, и сверхжесткие требования к конфиденциальности перестанут быть одним из преимуществ и вообще ценностью.
Автор: Виталий Беспалов
