Правовая неопределенность УК РФ в вопросах, связанных с заражением ВИЧ-инфекцией
Пожалуй, большая часть геев слышали о ст. 122 УК РФ «Заражение ВИЧ-инфекцией». С практической стороны следственной и судебной практике наиболее известны часть 1 и часть 2 этой древней (существует с 1994 года) статьи. Причем закон, разумеется, не проводит никаких различий в том, идет ли речь о гетеросексуальных или гомосексуальных контактах.
Начнем с конца. Часть 2 статьи 122 УК РФ предполагает наказание сроком до 5 лет лишения свободы в случае, когда виновный знает о наличии у него ВИЧ-инфекции и заражает своего партнера (партнершу) этим заболеванием. Неважно, умышленно или нет. Как видно, для перспективного обвинительного приговора требуется, по сути, два элемента: (1) осведомленность обвиняемого в наличии у него ВИЧ и (2) результат в виде реального заражения полового партнера. Гигантских затруднений этот состав не вызывает. Заражение жертвы легко доказывается лабораторным способом, а осведомленность обвиняемого – документами (расписка, оставленная в лаборатории, или медицинская документация, если ВИЧ нашли у пациента в ходе, например, рутинной госпиталки). Конечно, следствию нужно еще потрудиться и доказать, что именно этот конкретный обвиняемый переспал с этой конкретной жертвой. Впрочем, учитывая порочный обвинительный уклон в российских судах, это не такое уж и затруднение.
Куда больше вопросов и неопределенности возникает с частью 1 статьи 122 УК РФ – заведомое поставление в опасность. Что важно в данном случае? Осведомленность преступника о своей болезни все так же актуальна для обвинительного приговора. Но вот потерпевший вирус в итоге не подхватил. А мог. И вот это «мог» и есть преступление, за которое можно получить срок до одного года лишения свободы.
Закон не наказывает за сокрытие информации о ВИЧ, он наказывает именно за поставление в опасность. И такие дела возбуждаются и доходят до обвинительных приговоров. Кстати, если посмотреть на уголовную практику, то в большинстве случаев 122 УК РФ идет прицепом к другим составам: преступление сопряжено с кражей, насилием и т.д. Обычно рядовой портрет маргинала, который, условно, не просто изнасиловал, но еще и мог заразить, предполагает, что презервативами никто не пользуется, да и АРВТ (антиретровирусная терапия) не применяется. Но для чистоты дискуссии лучше взять стерильный случай. Парень-гей, который знает, что у него ВИЧ, решает познакомиться для секса в Hornet или Grinder. У него в анкете нет ни слова о том, что у него ВИЧ (или хуже – он лжёт, указывая у себя негативный статус). Тема ВИЧ, как известно, в России сильно стигматизирована. И наш условный «преступник», понимая, что большинство потенциальных партнеров не лягут с ним в одну постель, решает утаить сведения о своем реальном положительном статусе.
Почему ВИЧ-положительные не говорят партнерам о своем статусе?
В юридической практике дьявол кроется в деталях. И важны детали того, что произошло в каждом конкретном случае. Представим, что наш условный парень, который не принимает АРВТ, занялся незащищенным анальным сексом с партнером. По счастливой случайности партнер не подхватил ВИЧ. Но мог ли? Закон исходит из того, что мог. А значит, парня могут осудить.
Другая ситуация. Парень без АРВТ занимается оральным сексом с партнером. Считается, что риски заражения ВИЧ при оральном сексе не так высоки, как при вагинальном или тем более анальном сексе. Но эти риски все же есть. Так был ли риск заражения? Чем будет руководствоваться следователь, а затем и суд? Мнением медицинского эксперта. И тут начинается гадание на кофейной гуще. Обвиняемый был в активной роли и кончил в рот жертве. Но во рту у жертвы не было никаких ран, которые увеличили бы риск контакта спермы с кровью жертвы. А если были? Например, накануне жертва была у стоматолога и проходила гигиеническую чистку зубов, десны поранены. Или еще круче – жертве утром вырвали зуб, а вечером ей кончил в рот наш бедолага-преступник. А если обвиняемый делал минет, а не давал? Совершенно непонятно, ведь даже врач не скажет наверняка, где проходит юридически важная грань – была опасность или же нет, и насколько теоретической или реальной она была в конкретном случае. По закону неустранимые сомнения толкуются в пользу обвиняемого (презумпция невиновности). Но объективная и печальная реальность такова, что в российских судах презумпция невиновности существует лишь на бумаге. Скорее всего, это сомнение будет устранено судьей не в пользу обвиняемого. У российских уголовных судей на этот счет есть лайфхак. Они, провозглашая обвинительный приговор, монотонной скороговоркой бормочут: «Вина подсудимого доказана совокупностью доказательств стороны обвинения, которые признаются судом относимыми, допустимыми, а в своей совокупности – достаточными для вынесения обвинительного приговора, в то время как защитительная позиция подозреваемого направлена на уклонение от заслуженной уголовной ответственности». Это позволяет суду вынести обвинительный приговор вне зависимости от того, был ли риск заразить партнера реальным, а не предполагаемым, гипотетическим.
Усложним задачу. Секс был защищенным, но обвиняемый не принимал АРВТ. Достаточно ли барьерная контрацепция защищает от ВИЧ? В научных кругах принято считать, что презерватив не дает стопроцентной защиты (об этом даже на упаковках презервативов часто пишут). Как себя будет вести следователь, а потом и судья? Вероятнее всего, как и в предыдущем примере. А если это был не анальный, а оральный секс? Конечно, в наших реалиях практически нет случаев, когда сосут в резинке. Но если все же был минет в презервативе? Ведь минет, как мы считаем, и без того не самый опасный вид секса. Можно ли подхватить ВИЧ, если сосешь инфицированному партнеру в резинке? Совершенно непонятно. А речь, напомню, идет об обвинительном приговоре.
Искоренение криминализации ВИЧ: справедливость для всех и каждого
Усложним ситуацию еще сильнее. Обвиняемый принимает АРВТ, но не пользуется презервативом. Согласно исследованиям Центра по контролю и профилактике заболеваний в США (CDC) в статье «Лечение ВИЧ как профилактика» (HIV Treatment as Prevention), если при применении АРВТ вирусная нагрузка в крови не определяется, то человек с ВИЧ не сможет передать вирус, например, половым путем или через кровь, а также будущему ребенку при зачатии и во время беременности. Стало быть, риска для жертвы нет, а значит, нет и преступления? Практика не дает однозначного ответа на этот вопрос. Но и тут возникают сомнения – а как доказать, насколько усердно и послушно наш парень принимает АРВТ? Вдруг он забыл принять терапию разок-другой? Сплошная неопределенность, на которую ни закон, ни практика не дают ответа.
Еще сложнее: наш условный парень принимает АРВТ, а также пользуется презервативом. Риск заразить партнера при анальном (не говоря уже об оральном) сексе практически не существует. Вот именно в данном случае автор как адвокат полагает, что у суда нет реальных оснований провозглашать обвинительный приговор тому, кто скрыл свой статус от партнера. Во всяком случае, так говорит здравый смысл. Но здравый смысл – не юридическая категория, особенно в уголовной практике. Усугубляет ситуацию и то, что российская система права не основана на прецеденте, и если судья в Курске решил, что риска нет, то это не налагает на судью в Волгограде обязанность решить так же. Верховный Суд РФ не дал четких регуляций на этот счет, а ведь они могли бы привнести в практику какой-никакой определенности. Но нет, все решается от случая к случаю.
Кстати, статья 122 УК РФ – это не только про секс. Для примера абсурдности: в 2015 г. ВИЧ-позитивный хулиган был осужден на полгода по ст. 122 УК РФ после того, как укусил за ухо задержавшего его полицейского, хотя известно, что ВИЧ через слюну не передается, а в деле не было ничего, что доказывало бы, например, наличие ранок во рту преступника.
Относительно реальная опция избежать уголовного преследования – доказать, что партнер был в курсе положительного статуса нашего обвиняемого. Например, в переписке в Хорнете парень предупреждает, что у него ВИЧ, но партнер все равно соглашается на секс. Кстати, само по себе указание положительного статуса в анкете может не спасти – мало ли, партнер не заметил. Надо четко предупреждать в переписке – это потом можно будет использовать в качестве защиты на суде.
Кстати, в УК РФ есть и другая статья – 121. Она наказывает за заражение другими венерическими заболеваниями (не ВИЧ). Например, гепатитом, сифилисом. В данном случае закон наказывает именно за фактическое заражение партнера – например, парень достоверно знает, что у него сифилис, и тем не менее позволяет партнеру отсосать у него. Заражение произошло? Есть преступление. Заражения не случилось? Нет преступления, даже если опасность очень даже была. Вероятно, такой водораздел между ВИЧ и другими венерическими заболеваниями обусловлен тем, что тот же сифилис в целом излечим, в то время как ВИЧ не лечится, а значит – он более опасен с правовой точки зрения.
С одной стороны, можно понять парня с ВИЧ, который следит за нагрузкой и предохраняется, но умалчивает о болезни. Он небезосновательно считает, что безопасен для партнера. Но и здорового партнера можно понять – это его тело, его выбор. Наверное, он вправе знать о статусе партнера и иметь свободу отказать в сексе. Хотя очевидно, что статья 122, которая существенно не менялась с 1994 г., явно нуждается в пересмотре с учетом современного состояния медицины.
Юрист, автор телеграмм канала Гей | для | душа
