24 ноября 1991 г. умер Фредди Меркьюри. В этом году ему было бы 70. В материале перевод фрагмента статьи Майкла Гилмора «Трагическая Рапсодия Queen (Queen’s Tragic Rhapsody)», опубликованную в журнале Rolling stone.
В начале 1980-х годов в Америке СПИД начал стабильно собирать свою дань, изначально сконцентрировавшись в Нью-Йорке, где впервые была зарегистрирована примерно половина случаев инфекции. Некоторые люди упоминали о смертельной болезни как о «гей-чуме», но вскоре стало ясно, что СПИД не делает различий: он вызывался вирусом – ВИЧ, который ослабляет иммунную систему и передается через инфицированные жидкости организма, включая сперму и кровь. Он был наиболее широко распространен среди потребителей наркотиков, которые совместно используют иглы для подкожных инъекций, и среди людей, которые практикуют незащищенный секс, особенно с несколькими партнерами. Фредди Меркьюри подпадал под эту последнюю категорию. «Я просто старая шлюха, которая встает каждое утро, чешет затылок и размышляет, кого он хочет трахнуть», сказал он однажды.
В конце 70-х годов и на протяжении большей части 80-х, группа Queen стала рассматривать Мюнхен своим домом вдали от дома, сожалея позже об этом. Город имел активную и разнообразную сексуальную культуру, и место, казалось, доказывало Меркьюри, что является как раем, так и адом. Мэй позже сказал, что певцу иногда едва удавалось находиться в студии: «Он хотел отработать свой номер и свалить», предпочитая проводить вечера на дискотеках и в клубах Мюнхена. Однажды вечером он встретил актрису Барбару Валентин, которая засветилась в нескольких фильмах Райнера Фассбиндера. Меркьюри начал страстный роман с Валентин, имея в тоже время интенсивные, иногда бурные связи с различными любовниками мужчинами (в том числе, по слухам, со звездой балета Рудольфом Нуриевым). Он также принимал наркотики и сильно выпивал в этот период, и несколько раз испытывал «отключки», не в силах вспомнить, что он делал накануне. Валентин рассказала Лесли-Энн Джонс о том, что нашла Меркьюри на балконе квартиры голым и поющим «We Are The Champions» для нескольких строителей этажами ниже, а потом закричавшего: «У кого самый большой член, давай наверх!».
Есть разные рассказы о том, как Меркьюри справился с риском инфицирования СПИДом (в оригинале СПИД, а не ВИЧ). Некоторые считали, что это было потому, что после 1982 он никогда больше не беспокоился о турне Queen по Америке. Но Ди-джей BBC Пол Гамбачини вспомнил, как однажды ночью в 1984 году пришел к Меркьюри в лондонский клуб под названием Heaven. Гамбачини спросил Меркьюри, изменил ли СПИД его отношение к разгульному сексу. Меркьюри ответил: «Дорогуша, мое отношение – «насрать на него». Я делаю все со всеми». Гамбачини сказал: «У меня было ощущение, что я буквально тону. Я достаточно навидался в Нью-Йорке, чтобы знать, что Фредди скоро умрет». Меркьюри однажды сказал журналисту Рику Скай: «По своей сути, я очень неугомонный и чрезвычайно взвинченный … человек реальных крайностей, и часто это разрушительно для меня и других». В какой-то момент, Меркьюри явно пересмотрел свой взгляд. В конце 1985 года он сдал тест на СПИД – результат был отрицательным. Он отказался от клубной сцены Мюнхена, а также от своей связи с Валентин, и поселился в особняке в Кенсингтоне; бывшая герлфренд Мэри Остин, которая теперь была его секретарем, нашла его для него в 1980 году. «Я жил для секса», позже скажет он. «Я был крайне неразборчив, но СПИД изменил мою жизнь».
В 1987 году Меркьюри прошел другой тест на СПИД и затем, похоже, уклонялся от получения результата. После нескольких безответных попыток пообщаться с Меркьюри, офис его врача связался с Остин и поделился с ней информацией о безотлагательности вопроса: теперь Меркьюри был поставлен диагноз «ВИЧ-позитивный». «Я почувствовала, что мое сердце остановилось», позже сказала Остин. Меркьюри, однако, еще не сказал Queen. «Мы знали, что что-то происходит», позже сказал Мэй, «но об этом не говорили». На тот момент Пол Прентер, бывший личный менеджер Меркьюри, уже сказал британской газете о сделанном ранее анализе крови и пресса начала давить на группу, чтобы прояснить этот вопрос. Но Меркьюри настаивал на том, что слухи были ложными. Некоторые друзья предполагали, что у него вместо этого возникли проблемы с печенью из-за сильного пьянства, хотя в 1987 году Валентин заметила рубцы на лице и руках: возможные признаки саркомы Капоши.
Когда в начале 1989 года был закончен 13-й альбом группы The Miracle, певец захотел немедленно начать работу над другим LP. Он надеялся записать столько материала, сколько смог бы, и теперь он понял, что ему придется рассказать своим коллегам почему. «Он просто решил пригласить всех нас домой на встречу», сказал Тейлор. Меркьюри сказал своим коллегам: «Вы, наверное, понимаете, в чем моя проблема. Ну, вот и все, и я не хочу, чтобы что-то изменилось. Я не хочу, чтобы об этом было известно. Я не хочу говорить об этом. Я просто хочу справляться и работать до тех пор, пока я, черт возьми, хорошенько не свалюсь. Я хотел бы, чтобы вы поддержали меня в этом». Мэй позже сказал, что он, Тейлор и Дикон были опустошены: «Мы все разъехались и тихо где-то заболели, и это был единственный прямой разговор, который у нас об этом был».
Это знание, естественно, сказалось на направлении нового альбома Innuendo. «Это произвело эффект «идущих вместе», сказал Тейлор, «смыкание шеренги». Мэй сказал, что, как сочинители, Queen знали, что сталкиваются со своей окончательной темой, но в соответствии с обычаями группы об этом было трудно общаться. «Мы не говорили друг с другом о текстах», сказал Мэй журналу Mojo в 2004 году. «Мы были просто слишком смущены, чтобы говорить о словах». Даже при том, что Innuendo так незабываемо и изящно затрагивает неминуемую смерть, на что любая работа могла бы только надеяться, но делает это без жалости к самому себе. «Это очень осознавалось к концу», сказал Мэй. «Иногда Фредди не мог озвучить [то, что он хотел сказать], и мы в некотором смысле – это будет звучать очень странно, но я думаю, что Роджер и я как-бы вокализировали для него при написании некоторой лирики. Поскольку он был почти вне момента, который он смог бы обречь в слова. Так что, такие песни, как «The Show Must Go On (Шоу должно продолжаться)» в моем случае или «Days of Our Lives (Дни нашей жизни)» в случае Роджера были вещами, которые мы дали Фредди, как способ его работы через материал с нами. И об этом не говорилось. Мы пытались найти конец, прежде чем мы туда попали». Тейлор добавил: «И мы были полны решимости держаться близко к концу».
«Было много веселья, как ни странно», говорит Мэй. «Фредди испытывал боль…, но внутри студии рядом находилось что-то вроде одеяла, и он мог быть счастливым и наслаждаться тем, что ему нравилось делать лучше всего…. Иногда это могло длиться только пару часов в день, поскольку он мог сильно уставать. Но в течение этих пары часов, парень, он много давал. Когда он не мог стоять, он обычно опирался на стол и залпом выпивал водку: «Я буду петь, пока, черт возьми, не начну кровоточить».
После Innuendo Меркьюри снова захотел продолжить записи и завершить еще один альбом, если это возможно. «Фредди сказал: «Напишите мне материал…. Продолжайте давать мне слова. Я спою», вспоминает Мэй. (Результаты были изданы в 1995 году Made in Heaven – Сделано на небесах). «Он продолжал, потому что это то, что приносило ему радость», сказала Остин. «И работа помогала ему иметь мужество противостоять его болезни». Джим Хаттон, долгий любовник Меркьюри, который жил с ним до конца, сошелся во мнении: «Если бы у него не было музыки, он бы не продержался».
В сентябре 1991 года Фредди Меркьюри записал столько, сколько собирался, и удалился в свой кенсингтонский дом. Он оставался осторожным со своими родителями, пишет Питер Фристоун в книге «Фредди Меркьюри: Интимные воспоминания», «поскольку он хотел защитить их от вещей, которые они бы не поняли или не приняли». Несколько лет спустя его мать Джер сказала: «Он не хотел причинить нам вред, но мы все время об этом знали».
Меркьюри отвернулся от большинства посетителей; он не хотел, чтобы видели, как деградировало его тело. Он перестал принимать лекарства и у него возникали рецидивы слепоты. Тем не менее, он упорно отрицал любые сообщения о том, что у него СПИД, до вечера 23 ноября 1991 года, когда он выступил с заявлением, признающим его состояние: «Вслед за многочисленными догадками в прессе, я хотел бы подтвердить, что у меня позитивный анализ на ВИЧ и у меня СПИД. Я считал правильным держать эту информацию в тайне, чтобы защитить частную жизнь тех, кто рядом со мной. Тем не менее, теперь настало время для моих друзей и поклонников по всему миру узнать правду, и я надеюсь, что каждый присоединится ко мне, моим врачам и всем тем, кто во всем мире борется с этой страшной болезнью». Те, кто посещал его, говорили, что он казался более спокойным после этого. На следующий день ранним вечером Фристоун и Хаттон готовились сменить постельное белье певцу, когда Хаттон увидел, что тот уже не дышал. «Он ушел», сказал Хаттон Фристоуну. Фредди Меркьюри было 45 лет. Фристоун позвонил Тейлору, который был в пути, чтобы посетить Меркьюри, и сказал ему: «Не суетись с приездом».
Похороны Меркьюри состоялись несколько дней спустя в зороастрийской церемонии. Пела Арета Франклин, а сопрано Монсеррат Кабалье исполнила арию Верди (Кабалье работала с Меркьюри над полу-оперным альбомом «Барселона»). Тело Меркьюри было кремировано и Мэри Остин – единственный человек, которому как сказал Меркьюри, он по-настоящему доверяет, и кому он оставил свой дом – положила пепел в место, которое она никогда не раскрывала.
В апреле следующего года оставшиеся члены группы Queen отыграли концерт на стадионе Уэмбли в дань памяти о своем певце и использовали событие, чтобы объявить об открытии Mercury Phoenix Trust, который продолжает привлекать деньги для различных СПИД-сервисных организаций. После концерта группа распалась на 13 лет. Дикон полностью ушел, кроме сессий, которые завершили альбом 1995 года Made in Heaven (Сделано на небесах), финальный студийный альбом квартета, который включал записи Меркьюри, над которыми он работал в последний год жизни. Все они были песнями о великолепии любви и непостоянстве.
«Я так и не оправился от его смерти», позже сказал Тейлор. «Никто из нас. Я думаю, мы все думали, что мы смогли бы смириться с этим довольно быстро, но мы недооценили влияние его смерти на наши жизни. Мне до сих пор трудно говорить об этом. Для тех из нас, кто остался, это как если бы Queen была полностью другой жизнью».
Люди были обеспокоены тем, как Меркьюри жил и тем, как он умер. Были гомофобы, которые считали ухудшение его состояния наказанием за его сексуальность и распущенность. Другие, кто занимался работой по борьбе со СПИДом, порицали его за непризнание своего заболевания до самого конца. Эта критика всегда будут следовать за Меркьюри, но если его музыка вообще является каким-то кодом, то в ней было почти молитвенное качество вокруг его слабостей. В песне за песней он пел о смерти, опустошенности одиночества и надежде, но он также умолял о некоем недостижимом святилище – нигде так открыто, как в «Save Me (Спаси меня)» из The Game: «У меня нет сердца, мне холодно внутри/У меня нет никакого реального намерения… /Спаси меня/Я не могу справиться с этой жизнью в одиночку». Но Меркьюри часто чувствовал, что он должен оставаться в одиночестве, как он делал это в детстве. «Это может быть очень одинокая жизнь», сказал он, «но я ее выбираю». (В начале 70-х годов), когда Остин предложила завести ребенка, Меркьюри якобы ответил: «Я бы предпочел кошку». Вместо семейного убежища Меркьюри большую часть своей жизни искал экстаз и неугомонность, и, очевидно, для этого выбора потребовалась своя цена. Одна из его лучших песен «Don`t Stop Me Now (Не останавливай меня)» излагает его дух – непреклонный, но также блаженный: «Я ракетный корабль на своем пути к Марсу/Курс на столкновение/Я спутник вне контроля/Я секс-машина, готовая к перезагрузке».
В «Бракосочетании Рая и Ада» поэт Уильям Блейк превосходно провозгласил: «Дорога излишеств ведёт к дворцу мудрости». Это изречение часто понимается так, что жизнь в невоздержанности – преследование желаний без самоограничения – в конце концов, приводит к пониманию тщетности этих индульгенций и признанию более значимых целей. Но это также может означать, что, не беря на себя риски, вы никогда не узнаете, что возможно, что может осветить вас больше всего. В альбоме The Miricale Меркьюри столкнулся со своими излишествами, не щадя себя, и раскрыл свой ответ: «Стоило ли это все того все эти годы…./Это не имело значения, если мы выиграли – если мы проиграли…./Жизнь, дыхание рок-н-ролл/Да, это был полезный опыт/Это того стоило». Он знал, что у него осталось мало времени, когда он пел эти слова. Не было места, чтобы лжесвидетельствовать. «Мои ошибки», сказал он однажды: «ниже меня».
Лучшая песня Меркьюри в последние годы жизни «These Are the Days of Our Lives (Это дни нашей жизни)» была написана для него Тейлором. Это песня о принятии всего, что ты сделал со своей жизнью, и ожидание своего отправления со стойкой изящностью. Видео песни содержит заключительные моменты Меркьюри перед камерой. Безошибочно, он человек, который почти мертв – он болезненно истощен, а присутствующие на съемках фильма сказали, что даже прикосновение его одежды к коже вызывало у него агонию. Но он полностью присутствует в те моменты, даже светится. Он смотрит в небо, руки распахнуты, а затем он фиксирует свой взгляд на объектив, поскольку он говорит все, что у него осталось сказать: «Это были дни нашей жизни – да/Плохих вещей в жизни было так мало/Все эти дни сейчас ушли, но одно все еще верно/Когда я смотрю и я нахожу/Я все еще люблю тебя…. Я все еще люблю тебя».
В те моменты, он настолько правомерен, насколько он всегда будет: Он нашел свою трудно приобретаемую мудрость, может быть единственным способом, каким смог. Это умирание Фредди Меркьюри, которое спасло его.
Перевод Юрий Саранков
