Meduza опубликовала интервью с британским историком Дэном Хили. Переиздание его книги «Другая история. Социально-гендерное диссидентство в революционной России» выходит на днях
Первый перевод на русский вышел в 2008 году, и оказался не безупречным. Переиздание выходит в разгар очередного витка усиления репрессий против ЛГБТ-людей в России. Дэн Хили иронизирует, что трудно было бы подобрать более неуместный момент, но так сложилось.
Вот ещё некоторые цитаты из интервью:
«Да, ввести феминитивы мне предложили «Гараж» и переводчица Татьяна Клепикова. Я знал, конечно, что это отдельная большая дискуссия в русскоговорящем мире — который, к слову, гораздо больше и реальнее, чем путинская химера под названием «русский мир». И я подумал: «Что ж, нужно добавить моего академического веса в дело продвижения феминитивов».
«Ещё я изучал стенограммы дискуссий в Наркомздраве: там говорили о женщинах, живущих в мужском гендере, о транс-людях, которые просили помочь им с хирургическим переходом, о мужчинах-геях. По итогам одной из этих дискуссий 1929 года вышла резолюция о том, что двум людям одного пола должно быть даровано право заключать брак, если вынесено соответствующее решение психиатра. Это одно из самых поразительных открытий. Понятно, что в итоге этого не произошло, но в принципе это могло бы случиться. В первых советских уголовных кодексах гомосексуальность изъяли из списка преступлений. Эту «проблему», которая раньше была в ведомстве полиции, на время передали в руки врачей, психиатров. Так продолжалось до 1934 года».
«В какой-то степени частные архивы — продукт эпохи демократических преобразований 1980–1990-х. Так что они точно сейчас станут частью политического противостояния: кто-то может посмотреть и сказать: «Мне не нравится эта коллекция или это учреждение». Посмотрите, например, что они сделали с «Мемориалом».
«Я исходил из того, что сам факт принадлежности к «ненормативной» сексуальности или гендеру автоматически требовал от человека сопротивления режиму, «диссидентского» статуса. Таким людям приходилось любить по-другому, репрезентовать себя по-другому, ощущать себя по-другому».
«Да, гей-революция должна была состояться — как и несколько других революций. Ничего этого не случилось. Но в отличие от многих я не виню демократов. Больше всего на самом деле я виню Запад — за то, что мы не осознавали масштаб кризиса в России и вовремя не помогли, не разработали что-то вроде плана Маршалла сразу после окончания холодной войны. Один из главных уроков 1990-х — это то, насколько разнообразной, яркой и креативной может быть Россия, если ей дать немного свободы. В такой России хотелось бы жить».
С полной версией интервью можно ознакомиться на сайте «Медузы».
