Зверское убийство ЛГБТ-активистки Елены Григорьевой снова (уже в который раз) ставит проблему гомофобного насилия в России. Было ли убийство “бытовым” (как пытается подать его следствие) – или это был “заказ” какой-нибудь “Пилы”, обещавшей платить гопникам за нападения на активистов, – не столь важно, потому что государственный заказ на насилие над ЛГБТ-сообществом является ежедневной политической реальностью.
Само наличие закона о “запрете гей-пропаганды” (фактически – любых форм открытости) создаёт зону дискриминации и бесправия, в которой социальная агрессия в отношение ЛГБТ-людей получает легитимность и “крышуется” российским политическим режимом.
Мирные собрания “меньшинств” можно разгонять силами “частных” подонков – под маркой “казаков”, “хоругвеносцев” или прочего “церковного” сброда, сбегающегося для мордобоя под защитой государства и ОМОНа. Впервые активисты столкнулись с “крышеванием” насилия, начиная с 2006 года, с первым выходом на улицы (без санкции властей) в рамках Московского гей-прайда.
На примере гей-сообщества режим отрабатывал разгоны митингов оппозиции силами ОМОНа и гопников, которым доверял те кровавые “эксцессы”, которых не могли (в те годы) позволить себе официальные власти. Но совершенно очевидно, что агрессия, кровь и разбитые лица гей-активистов – были частью гос-сценария по подавлению “меньшинств”.
Уже тогда остро стояла проблема самообороны.
К сожалению, простейшие вещи – вроде отработки приёмов отражения агрессии (коллективные действия в группе, круговая оборона, оборона в паре, когда можно прикрыть друг друга и пр.) – не стали темой для обсуждения. А перцовые баллончики (с уместной пометкой “для обороны от собак”) я чуть ли не насильно навязывал участникам гей-прайда в 2009 году. В результате нашей общей беспечности, расправы с активистами по одиночке, при отсутствии навыков коллективной защиты, стали печальной традицией.
Рассказы на западную публику о “ровном отношении” к ЛГБТ в России (на фоне разбитых лиц, полицейских разгонов, убийств и гос-дискриминации) вряд ли могут кого обмануть, как ни старается режим “заговорить” кровавую реальность лживыми словами.
Гомофобное насилие в России, конечно, не оригинально. Зверская расправа в США над Мэттью Шепардом (1998) отличается от зверского убийства (например) Влада Торнового (2013), заподозренного в гей-ориентации, – общественным резонансом и способностью демократического общества к самоорганизации для защиты интересов своих групп. Там, где нет запретов на свободу информации, собраний и активности граждан, – общество делает выводы, запускает школьные программы по нормализации отношения к ЛГБТ и добивается снижения уровня агрессии. Там, же где есть цензура и запрет на открытость, – расправы, бессудные казни (в Чечне) и государственный террор к ЛГБТ-россиянам будут продолжаться.
К сожалению, нам пора понять, что гомофобия в России имеет не бытовой, а политический характер.
Это гос-заказ системы, которая способна выживать лишь в идейном альянсе с церковным “партнёром”, для которого гомофобия – естественная часть идеологии. Гос-заказ на гомофобию уйдёт из России лишь с демонтажом полицейского режима, – и пример Украины многое может нам объяснить. Правовое государство не нуждается в церковной мобилизации масс – в интересах удержания власти. Потому и гомофобия не является “скрепой” для украинских политиков, а “меньшинства” проводят легальные прайды.
Если система запрещает людям легально бороться за равенство прав и свою безопасность, – рано или поздно появляется ответное насилие в виде стихийной самообороны. Популярный гей-сериал “Queer as Folk” (Близкие друзья) как раз рисует нам создание “розовых дружин” из подготовленных парней – в ответ на уличную гомофобную агрессию, с которой не хочет бороться полиция.
Патрулирование улиц и кварталов, “провокационные” (в кавычках) поцелуи в публичных местах, – с целью выявить самых агрессивных отморозков (с последующим их физическим “приведением в чувство”). Частные разборки с гомофобными судьями, выносящими оправдательные приговоры насильникам, – всё это та “ответная реальность”, которую навязывает “меньшинствам” циничная власть (когда-то американская – сегодня российская).
Насилие – бумеранг, ему свойственно возвращаться назад.
Терпение людей, живущих под прессом агрессии (от государственного до “подворотного”) может когда-нибудь кончиться. Чем сильней пружина сжата, тем энергичней она выпрямляется. У российской власти впереди – непростые времена кризиса, застоя, деградации, распада системы. Так что я бы не советовал нашим имперским “вождям” сильно радоваться позорному подполью (и кровавым чеченским подвалам), в которые путинский политический режим загнал ЛГБТ-россиян.
Насилие – бумеранг, ему свойственно возвращаться назад. На месте умной власти (хотя, о чём это я?) самое время подумать – как не получить в лице гей-сообщества активного участника будущих протестных событий. Чтобы будущий “пётр толстой” не слишком удивлялся количеству евреев в революции – после государственных погромов.
А в личном плане (выживания, защиты) мне понравился совет Даниила Константинова: “Делайте хоть что-то. Лучше убить нападавшего, чем оказаться в гробу. Лучше быть живым в тюрьме, чем мёртвым на свободе. Вряд ли с этим кто-то станет спорить”.
Мы и не спорим. Кроме нас самих нас никто не защитит. Особенно – тот гомофобный режим, что поднял травлю и дискриминацию на свои имперские знамёна – и продолжает убивать российских граждан по признаку их гей-идентичности.
Любовь, не готовая себя защищать в ответ на насилие, – не достойна этого имени.
Автор: Аlex Hotz
