Зависимость и аддикция: в чём разница?

В России наблюдается постоянный устойчивый рост употребления психоактивных веществ (наркотиков). ЛГБТ-сообщество не является исключением: в частности, московские и петербургские авторы пишут о том, что гей-сообщество этих городов «поразила эпидемия химсекса» (т.е. секса с использованием психоактивных веществ).

Есть точка зрения, что наблюдающаяся «наркотизация» происходит по причине снижения порога доступности приобретения психоактивных веществ: теперь не нужно иметь лично знакомого дилера, а достаточно «просто» выйти в Интернет. Конечно, Государство это очень умело использует для нагнетания очередной волны наркофобной моральной паники, а также как довод для обоснования внедрения ещё более репрессивной политики в сферах «незаконного оборота наркотиков» и контроля информационных технологий.

Действительность же, как всегда, оказывается несколько сложнее. Общество – это многосложная психодинамическая система, в которой разные процессы влияют друг на друга. Поэтому нельзя рассматривать различные явления в отрыве от других, а также не учитывать их взаимовлияние и усиление эффектов друг друга. В частности, когда речь об увеличении роста употребления психоактивных веществ (наркотиков), необходимо учитывать, как это соотносится с уровнем распространения в обществе употребления иных психоактивных веществ, в частности: алкоголя, никотина и кофеина. И также как это соотносится с распространением поведенческих зависимостей, таких как шопоголизм, игромания, проблемное пищевое поведение (компульсивное заедание, анорексия, булемия), проблемное сексуальное поведение, созависимость и другие. Кроме того, важно учитывать уровень психического здоровья граждан, который, естественно, будет отличаться от официально зарегистрированных случаев обращения за психиатрической помощью, поскольку во многих случаях люди предпочитают к психиатрам не обращаться. Всё это необходимо рассматривать в контексте общего уровня стресса, который переживают люди, а также с индексом чувства благополучия и безопасности. Не лишним будет посмотреть и то, как это соотносится с уровнем миграции из страны, поскольку миграция, в своей основе, далеко не всегда имеет экономический фактор, но довольно часто свидетельствует об утрате людьми чувства онтологической безопасности.

Данный текст является предварительными размышлениями и высказанные в нём гипотезы нуждаются в подтверждениях с помощью масштабного психосоциального исследования. Однако, такое исследование в условиях современной России, скорее всего, никогда проведено не будет.

Зависимость и аддикция: в чём разница?

Как говорится в докладе 2017 г. «Проблема восприятия наркотиков в мире», выпущенном Глобальной комиссией по наркополитике, в настоящее время, принято различать аддикцию (addiction) и зависимость (dependence). «Зависимость означает, что человек полагается на вещество для нормального функционирования и во избежание симптомов отмены в связи с резким прекращением приема вещества. Это естественный результат регулярного приема определенных медикаментов (включая опиоиды для обезболивания, некоторые медикаменты для регулирования давления, и антидепрессанты). Она будет возникать, например, у всех пациентов с болью, которые ежедневно принимают опиоиды на протяжении нескольких месяцев. Аддикция же, по определению Научно-исследовательского института США по злоупотреблению наркотиками (NIDA) – это состояние “характеризующееся компульсивным поиском и употреблением наркотика, несмотря на вредные последствия.” Стабильные метадоновые или бупренорфиновые пациенты в программах опиоидной заместительной терапии, например, имеют зависимость, но не аддикцию».

Как видно из этих определений, разница между явлениями, которые они описывают, существенная. В одном случае – зависимость – явление не представляется проблемным для человека, поскольку не несёт для него вредных последствий. В другом случае – аддикция – явление имеет негативные последствия для благополучия человека и, кроме самой зависимости, включает в себя навязчивую потребность употребить психоактивное вещество несмотря на эти негативные последствия.

Однако, эти понятия продолжают не разделять не только не специалисты, но и эксперты, а также политики и средства массовой информации. Это порождает путаницу, неясность и возможность манипулировать общественным сознанием спекулируя на распространённых в обществе стереотипах, мифах и страхах.

Дискуссии среди специалистов о наиболее верной терминологии продолжаются. Врезка из Доклада «Проблема восприятия наркотиков в мире», Глобальная комиссия по наркополитике, 2017.

Понимание разницы между зависимостью и аддикцией также имеет значение в контексте оказания помощи людям, а также с точки зрения проводимой государством политики в сфере регулирования психоактивных веществ (наркополитика).

Многочисленные исследования показывают, что разные психоактивные вещества обладают различным потенциалом вызывать аддикцию. Как говорится в том же докладе: «Исследования показали, что около 23% тех, кто пробовал героин, в дальнейшем перешли к проблемному употреблению, в то время как 77% не перешли; для кокаина оценка составляет около 17%, а для каннабиса – около 9%. Около 15% людей, употребляющих алкоголь, и 32% из тех, кто пробовал табак, переходят к проблемному употреблению этих веществ». Иными словами, у большей части тех, кто пробовал какие-либо психоактивные вещества не развивается аддикция именно от этих веществ. При этом предугадать у кого аддикция разовьётся, а у кого – нет, невозможно. На развитие аддикции всегда влияет комплекс факторов, а не только аддиктивный потенциал конкретного вещества. И в случае каждого конкретного человека и использования им конкретного вещества, вопрос разовьётся ли аддикции – это «русская рулетка», игра в которую сопряжена с огромным числом рисков.

Модель «Аддикции как самолечение»

Один из подходов к формированию аддикции утверждает, что она развивается в процессе самолечения. Парадоксально, но, похоже, для многих людей это оказывается именно так. При этом не важно: идёт ли речь об аддикции от веществ, таких как алкоголь, стимуляторы, эйфоретики, никотин. Или речь идёт о поведенческих аддикциях от духовных практик, медитации, влюблённостей и отношений (созависимость), творчества (например, графомания), работы (трудоголизм, включая компульсивный активизм, компульсивное стремление всех «спасти», «сделать мир лучше»), интернета, покупок, порнографии, игр, секса, еды («заедание стресса», переедание), экстремального спорта и так далее. Нейробиологи, в частности доктор Марк Льюис, в книге «Биология желания: зависимость не болезнь» («Biology of Desire: Why Addiction is not a Disease»), утверждают, что проведённые им и другими учёными исследования, демонстрируют, что поведенческие аддикции воздействуют на нейромедиаторы мозга также, как и употребление психоактивных веществ. Поэтому, с этой точки зрения, нет совершенно никакой разницы зависит ли человек от своих занятий любимым спортом, приверженностью какой-либо религиозной или политической идеологии, или от употребления героина. В конечном итоге, все эти способы используются людьми для того, чтобы улучшить своё плохое самочувствие, по сути являясь самолечением. Именно об этом, кстати, писал и Карл Маркс, когда приводил известное в его время высказывание о том, что «религия – это опиум народа». Именно обезболивающий и успокаивающий эффект, а не создания иллюзий, от приёма и опиума, и религии он имел ввиду. Теперь и нейробиологи подтверждают одинаковый механизм воздействия на мозг человека и того, и другого.

В первые гипотезу о том, что аддикция является способом самолечения высказал доктор Эдвард Ханцян (Edward Khantzian) в 1985 г. статье «Гипотеза самолечения аддиктивного расстройства: фокус на героиновой и кокаиновой аддикции», опубликованной в «Американском журнале психиатрии». Позже, в 1997 г., в новой статье «Гипотеза самолечения расстройства употребления психоактивных веществ: пересмотр и недавние заявления» в журнале «Гарвардский обзор психиатрии», он приводит дополнительные данные в пользу этой гипотезы. В 2008 г., в соавторстве с доктором Марком Альбанезе, он опубликовал книгу «Понимание аддикции как самолечения: обретение надежды за болью» («Understanding Addiction as Self Medication: Finding Hope Behind the Pain»). В качестве эмпирической базы для подтверждения этой модели выступают тысячи пациентов и долгосрочное исследование в течение пятидесяти лет. В настоящее время эта гипотеза является подтверждённой и принятой значительным числом специалистов по всему миру.

Как пишет сам доктор Ханцян в кратком обзоре для «Psychiatric Times»

«Гипотеза самолечения утверждает, что страдание (а не стремление к удовольствию) лежит в основе аддиктивного расстройства, так что:

наркотики, вызывающие привыкание, имеют привлекательность, потому что в краткосрочной перспективе они снимают болезненные ощущения и психологический дистресс.
Существует значительный уровень предпочтения в персональном выборе наркотика. Однако это не означает, что человек «выбирает» наркотик. Скорее, экспериментируя с различными наркотиками, он или она обнаруживает, что эффект от конкретного вещества воспринимается как положительный, потому что он изменяет или облегчает ощущения состояния, которое является особенно болезненным или нежелательным по причинам, специфичным для этого человека».

Очень ярко об этом написала Анна Поваго: «Психика истрепана в хлам, руки расписаны шрамами от кухонного ножа, нервные срывы случаются раз или два в неделю, а панацея от всего происходящего — алкоголь».