Александр Хоц о равноправии. “Авторка”, язык и трудный поиск идентичности.
К феминизму я отношусь с уважением ровно в той мере, в которой он отстаивает идеи гендерного равенства. Это относится и к ЛГБТ-сообществу, идеал которого – равенство прав и возможностей. Но в чём состоит идея равенства в области языка и где его границы, – вопрос не такой уж простой, как может показаться.
Есть вещи, безусловно, очевидные: брачное равноправие, гражданские права и свобода собраний, усыновление и просвещение в школе. Гендерное равенство – мужчин и женщин, возможность гендерного выбора – в согласии с собственной идентичностью. Но в языке стандартного подхода до сих пор не существует.
Ироничным образом, слово “феминизм” – мужского рода. Как и многие другие, ключевые в сфере гендерных понятий: пол, секс, гендер.. “Мужская” атрибуция грамматических форм не вызывает возражений, а “мужской род” не выглядит подрывом равноправия. И это справедливо, поскольку род в грамматике – лингвистическая условность. Россия – слово женского рода, Китай – мужского. Какая разница? – лексическая реальность не призвана влиять (и не влияет) на реальность правовую и политическую.
Но на полях сражений за название профессий сломана масса копий. И битва продолжается.
Стихийным образом, в быту (еще до феминизма) язык предлагал нам “гендерную” пару к названию разных профессий. Это не было потребностью языка, – но являлось, скорее, способом уточнения информации. Это было удобно. Врач и “врачиха”, кондуктор и “кондукторша”, инженер и “инженерша”, учитель и “училка”. Эти формы (очевидно) возникали в качестве “сниженных”, “просторечных” и отчасти ироничных. (“Училка” – вообще из сленга школяров).
Были и более солидные варианты: директор – директриса, журналист – журналистка, поэт – поэтесса, портной – портниха. Однако, огромный (и самый популярный) массив “парных” проф-обозначений возникал “низовым порядком”, в виде народного, словарного творчества. Отсюда – его ироничный, неформальный и эмоциональный шлейф.
Язык совмещал принцип экономии с принципом демократичности, – поскольку сказать “врачиха” – короче, чем “женщина-врач”. Но за словами типа “врачихи”, “училки”, “почтальонши”, “дворничихи” и “аптекарши” – прочно закреплялся “сниженный” и ироничный оттенок. Лексические пары возникали не на базе “высокой идеи” гендерного равенства, – а в бытовом контексте, для удобства передачи информации. (“Вчера был у докторши, брал справку для училки..”)
Так уж сложилась традиция: “парная” лексика в сфере профессиональных названий носила бытовой и иронический характер. Но времена меняются, – как и социальные мотивации. Потребность феминистов (мужчин и женщин) в массе нейтральных (не-окрашенных) парных слов мужского и женского рода – сталкивается сегодня со сложившейся традицией языка, – до сих пор производившего подобные слова в “сниженном” ключе. (Существительные на “-ша” – типичный пример). (“Миллиардерша Вандербильдша”, “докторша”, “инженерша”, “командирша” и пр).
Два запроса в русском языке (бытовой и феминистский) – пока не очень уживаются друг с другом, поскольку сложившиеся формы – не годятся для производства нейтральной лексики. И когда делается попытка сконструировать “парное” слово к названию, которое традиционно относилось к мужчинам и женщинам: автор, поэт, врач, архитектор, гений, член правительства (союза, правления), – возникают нелепые формы с явным ироническим оттенком. (Язык продолжает снижать «парные» варианты).
“Архитектор-ка”, “доктор-ка наук”, “автор-ка” и “член-ка правительства” – звучат (пока что) пародийно. Не потому, что анти-феминисты “поднимают на смех”, а потому что сам язык годами был настроен (в данном случае) на бытовое снижение.
До сих пор язык не требовал “смены пола” для мужских названий. Абсолютно нормально звучали (и продолжают звучать): “она врач”, “она автор”, “она член правительства”. Слова этого рода закрепили за собой гендерную двойственность и не требуют женских “флексий”, которые кажутся нарочитыми и избыточными (а значит, смешными).
Наш язык предельно гибок, позволяя добавлять местоимение «она» к любому (так сказать) «мужскому» слову – вместо громоздкого изобретения новых. Принцип экономии языка – важный императив. «Она кардиолог, она эксперт или она дирижёр» – звучит для языка намного экономней и логичней, чем обременение словами вроде «кардиологиня», «дирижёрша» и «экспертша». (Язык сломаешь их произносить).
Да и как тут скажешь? Она член-ка союза художников? (член-ша) Она землекоп-ша?, Она хирургич-ка? (хирург-иня, хирург-есса). Почему не “хирург”? Что унизительного в том, чтобы женщине быть “хирургом” или “академиком” и “доктором наук”? (Не “академич-кой” же, в самом деле).
А если она – стрелок или бортмеханик? Не говоря уж – стоматолог и эколог?.. Какие формы можно изобресть? (“У него жена – экологичка”?) Нет, спасибо…
Возможно, новый идеологический запрос, требующий от языка наличия пары «м» и «ж» к обозначению профессий – и привнесёт в него слова нейтрального “окраса” (в отличие от “врачихи” и “училки”). У слова “авторка”, к примеру, есть такие преспективы… (Не путать с “аватаркой”).
Но возникает два скептических вопроса.
Что делать с тем объёмным лексическим пластом, в котором «парность» наименований тянет за собой заметный иронический шлейф? (Со всеми этими кондукторшами, командиршами и завучихами?) Как устранять “порочную” иронию? Неужели конструировать новые пары – уже нейтральные? (Врачиха – врач-ка? Композиторша – композитор-ка?). С языком очень сложно бороться, если в нём уже сложилась давняя традиция..
К официальному «врачу» прилагалась ироничная «врачиха» – в виде бытовой «пародийной» пары. Мы и сегодня (в эпоху новой лексики) отделяем «провайдера» и «продюсера» от «провайдерши» и «продюсерши» (достаточно комичных). А для «босса» не можем подобрать достойной «пары» (поскольку любая – звучит анекдотом).
И второе соображение. Если невозможно навязать языку определённое правило, то стоит ли овчинка выделки? Очевидно, что принцип парности в обозначении рода занятий нельзя применить широко и последовательно. Но зачем тогда на принципе настаивать? Да ещё придавать ему программный, идеологический характер?
В конце-концов, женщина-автор может называть себя и “авторкой” (если её не коробит от снижения образа). Но десятки других людей не смогут найти для себя достойный вариант, страдая от отсутствия “корректного” названия. (“Врачихи” – в первую очередь).
Человек с эстетическим слухом никогда не поменяет в своей речи женщину-композитора на «композиторшу» и «музыкантшу» поскольку это – снижение образа.
Тогда – зачем это всё? Зачем сводить идею гендерного равенства до уровня игры и “занимательной лингвистики”? Будто “автор”, “врач” и “педагог” – оскорбляют вас своей «мужской» грамматикой.. Стоит ли хорошую идею доводить до полного абсурда? Надеюсь, что с годами феминистское движение оставит в прошлом “детские болезни”, “буквоедство” и буквальность, – чтобы за спорами о грамматике не терялись идеи и принципы.
Так или иначе, я буду последним в стране человеком, который назовёт Анну Ахматову “авторкой”, Софию Губайдулину «композиторшей» а Беллу Ахмадулину – “член-кой союза писателей”. )
Автор: Александр Хоц
Другое мнение: Зачем нужны феминитивы?
