Александр Хоц о равноправии. «Авторка», язык и трудный поиск идентичности.
К феминизму я отношусь с уважением ровно в той мере, в которой он отстаивает идеи гендерного равенства. Это относится и к ЛГБТ-сообществу, идеал которого — равенство прав и возможностей. Но в чём состоит идея равенства в области языка и где его границы, — вопрос не такой уж простой, как может показаться.
Есть вещи, безусловно, очевидные: брачное равноправие, гражданские права и свобода собраний, усыновление и просвещение в школе. Гендерное равенство — мужчин и женщин, возможность гендерного выбора — в согласии с собственной идентичностью. Но в языке стандартного подхода до сих пор не существует.
Ироничным образом, слово «феминизм» — мужского рода. Как и многие другие, ключевые в сфере гендерных понятий: пол, секс, гендер.. «Мужская» атрибуция грамматических форм не вызывает возражений, а «мужской род» не выглядит подрывом равноправия. И это справедливо, поскольку род в грамматике – лингвистическая условность. Россия — слово женского рода, Китай — мужского. Какая разница? — лексическая реальность не призвана влиять (и не влияет) на реальность правовую и политическую.
Но на полях сражений за название профессий сломана масса копий. И битва продолжается.
Стихийным образом, в быту (еще до феминизма) язык предлагал нам «гендерную» пару к названию разных профессий. Это не было потребностью языка, — но являлось, скорее, способом уточнения информации. Это было удобно. Врач и «врачиха», кондуктор и «кондукторша», инженер и «инженерша», учитель и «училка». Эти формы (очевидно) возникали в качестве «сниженных», «просторечных» и отчасти ироничных. («Училка» — вообще из сленга школяров).
Были и более солидные варианты: директор — директриса, журналист — журналистка, поэт — поэтесса, портной — портниха. Однако, огромный (и самый популярный) массив «парных» проф-обозначений возникал «низовым порядком», в виде народного, словарного творчества. Отсюда – его ироничный, неформальный и эмоциональный шлейф.
Язык совмещал принцип экономии с принципом демократичности, — поскольку сказать «врачиха» — короче, чем «женщина-врач». Но за словами типа «врачихи», «училки», «почтальонши», «дворничихи» и «аптекарши» — прочно закреплялся «сниженный» и ироничный оттенок. Лексические пары возникали не на базе «высокой идеи» гендерного равенства, — а в бытовом контексте, для удобства передачи информации. («Вчера был у докторши, брал справку для училки..»)
Так уж сложилась традиция: «парная» лексика в сфере профессиональных названий носила бытовой и иронический характер. Но времена меняются, — как и социальные мотивации. Потребность феминистов (мужчин и женщин) в массе нейтральных (не-окрашенных) парных слов мужского и женского рода — сталкивается сегодня со сложившейся традицией языка, — до сих пор производившего подобные слова в «сниженном» ключе. (Существительные на «-ша» — типичный пример). («Миллиардерша Вандербильдша», «докторша», «инженерша», «командирша» и пр).
Два запроса в русском языке (бытовой и феминистский) — пока не очень уживаются друг с другом, поскольку сложившиеся формы — не годятся для производства нейтральной лексики. И когда делается попытка сконструировать «парное» слово к названию, которое традиционно относилось к мужчинам и женщинам: автор, поэт, врач, архитектор, гений, член правительства (союза, правления), — возникают нелепые формы с явным ироническим оттенком. (Язык продолжает снижать «парные» варианты).
«Архитектор-ка», «доктор-ка наук», «автор-ка» и «член-ка правительства» — звучат (пока что) пародийно. Не потому, что анти-феминисты «поднимают на смех», а потому что сам язык годами был настроен (в данном случае) на бытовое снижение.
До сих пор язык не требовал «смены пола» для мужских названий. Абсолютно нормально звучали (и продолжают звучать): «она врач», «она автор», «она член правительства». Слова этого рода закрепили за собой гендерную двойственность и не требуют женских «флексий», которые кажутся нарочитыми и избыточными (а значит, смешными).
Наш язык предельно гибок, позволяя добавлять местоимение «она» к любому (так сказать) «мужскому» слову – вместо громоздкого изобретения новых. Принцип экономии языка – важный императив. «Она кардиолог, она эксперт или она дирижёр» — звучит для языка намного экономней и логичней, чем обременение словами вроде «кардиологиня», «дирижёрша» и «экспертша». (Язык сломаешь их произносить).
Да и как тут скажешь? Она член-ка союза художников? (член-ша) Она землекоп-ша?, Она хирургич-ка? (хирург-иня, хирург-есса). Почему не «хирург»? Что унизительного в том, чтобы женщине быть «хирургом» или «академиком» и «доктором наук»? (Не «академич-кой» же, в самом деле).
А если она — стрелок или бортмеханик? Не говоря уж — стоматолог и эколог?.. Какие формы можно изобресть? («У него жена — экологичка»?) Нет, спасибо…
Возможно, новый идеологический запрос, требующий от языка наличия пары «м» и «ж» к обозначению профессий – и привнесёт в него слова нейтрального «окраса» (в отличие от «врачихи» и «училки»). У слова «авторка», к примеру, есть такие преспективы… (Не путать с «аватаркой»).
Но возникает два скептических вопроса.
Что делать с тем объёмным лексическим пластом, в котором «парность» наименований тянет за собой заметный иронический шлейф? (Со всеми этими кондукторшами, командиршами и завучихами?) Как устранять «порочную» иронию? Неужели конструировать новые пары — уже нейтральные? (Врачиха — врач-ка? Композиторша — композитор-ка?). С языком очень сложно бороться, если в нём уже сложилась давняя традиция..
К официальному «врачу» прилагалась ироничная «врачиха» — в виде бытовой «пародийной» пары. Мы и сегодня (в эпоху новой лексики) отделяем «провайдера» и «продюсера» от «провайдерши» и «продюсерши» (достаточно комичных). А для «босса» не можем подобрать достойной «пары» (поскольку любая – звучит анекдотом).
И второе соображение. Если невозможно навязать языку определённое правило, то стоит ли овчинка выделки? Очевидно, что принцип парности в обозначении рода занятий нельзя применить широко и последовательно. Но зачем тогда на принципе настаивать? Да ещё придавать ему программный, идеологический характер?
В конце-концов, женщина-автор может называть себя и «авторкой» (если её не коробит от снижения образа). Но десятки других людей не смогут найти для себя достойный вариант, страдая от отсутствия «корректного» названия. («Врачихи» — в первую очередь).
Человек с эстетическим слухом никогда не поменяет в своей речи женщину-композитора на «композиторшу» и «музыкантшу» поскольку это – снижение образа.
Тогда — зачем это всё? Зачем сводить идею гендерного равенства до уровня игры и «занимательной лингвистики»? Будто «автор», «врач» и «педагог» — оскорбляют вас своей «мужской» грамматикой.. Стоит ли хорошую идею доводить до полного абсурда? Надеюсь, что с годами феминистское движение оставит в прошлом «детские болезни», «буквоедство» и буквальность, — чтобы за спорами о грамматике не терялись идеи и принципы.
Так или иначе, я буду последним в стране человеком, который назовёт Анну Ахматову «авторкой», Софию Губайдулину «композиторшей» а Беллу Ахмадулину — «член-кой союза писателей». )
Автор: Александр Хоц
Другое мнение: Зачем нужны феминитивы?
