Сексуальная фрустрация – одна из главных старых добрых семейных ценностей, на которых зиждется современный брак. Симптомы этой фрустрации можно увидеть на улицах каждый день. Это мизерабельные мимические маски, в которых подавляющее большинство людей дефилирует по сцене социума вплоть до момента, когда подиум их жизни обрывается. Их лица явно искажены страданием. И у этого страдания, как правило, одна и та же причина.
Мейнстримовые медиа плющат и полощут мозг обывателя, воспевая воспроизводство традиционной моногамной семейки в слезливых поп-песнях, любовных романах и душещипательных фильмах. Таким образом воспроизводится один из самых грандиозных мифов о браке. Тех же, кто задаётся вопросами по поводу того, что происходит за торжественной ширмой с надписью «хэппи энд», обычно нарекают фриками, анфан терриблями и прочими нелестными эпитетами. Достаточно вспомнить Франсуа Озона или Ксавье Долана. В приличном обществе на семью принято смотреть, но не принято её рассматривать. Потому что если рассмотреть этот феномен пристально, то может и стошнить.
Понятие о естественности моногамной ячейки общества настолько сильно впиталось в массовое сознание, что мало кому приходит в голову задуматься о том, насколько она на самом деле неестественна. Точно так же, например, как неестественны натянутые наподобие совы на глобус на африканскую сексуальность жестокие нормы шариата, вследствие чего имамы, чтобы обуздать её, не находят ничего лучшего, как вырезать клиторы – тоже по старой доброй традиции.
Под соусом басни о любви до гроба сексуальность у алтаря заключают в нормативную клетку как сморщенный член куколда. Вуаля! С этого момента весь секс переводится в сферу имущественных отношений супругов, вокруг которых и исключительно вокруг которых строится понятие брака. Подобно пятну крови на простыне новобрачных это проявляется в самой ткани языка в виде выражения «супружеский долг». По меткому выражению Амброза Бирса, брак – это ячейка из господина и госпожи, раба и рабыни, а всего их двое. БДСМ под вуалью из общественно одобренной благопристойности, с течением времени приобретающий всё более уродливые формы.
Моногамия – это одна из самых грандиозных сексуальных девиаций, которая культивируется в браке.
Главная функция моногамии – придавать человеческой сексуальности сопутствующее ощущение вины. С нездоровой точки зрения больного общества, человек, занимающийся сексом с несколькими партнёрами, менее морален, чем тот, кто растворяет свою сексуальную неудовлетворенность в алкоголе, даже если ему случается после поколачивать по пьяни свою половинку. Зато брак крепок и моногамен, вау!
Герметично запаянная моральными догмами ячейка брака со временем превращается в идеальную реторту для скисания сексуальной энергии и превращения её в творог невроза, наличие которого, в свою очередь, придаёт страдающему индивидууму управляемость и предсказуемость. Именно поэтому мифические прелести традиционной семьи начинают усиленно раскручиваться, когда речь заходит о необходимости затягивать пояса или закручивать гайки. Это идеальное место для взращивания неврозов и передачи их следующему поколению в ходе воспитания.
Рамки семейной ячейки достаточно просторны для воспроизведения доминирующего в обществе нарратива, но всегда оказываются слишком тесны, когда речь заходит о настоящей самореализации. При несоответствии чада навязанным обществом стандартам родители зачастую готовы скорее упрятать его в дурдом или каталажку, чтобы потом с приторными слёзками в глазах носить передачи, нежели смириться с его реальной сущностью. Наглядный пример – папаша Ярослава Могутина, проклявший своего полностью реализовавшегося в жизни сына.
Множество примеров масштабом поменьше – родители, предчувствующие скорое появление на горизонте безносой дамы с косой, которые начинают конвертировать свою собственную фрустрацию и нереализованную в браке сексуальную энергию в возню вокруг наследства с целью максимально отравить жизнь отпрыскам, в чем с рациональной точки зрения нет никакого смысла.
Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. Этот всем известный и бородатый, как сам Лев Толстой, софизм, ему же и принадлежащий, содержит, как и остальные труды классика, слишком много лишних слов. Каждая семья несчастлива одинаково. Она отравлена ложной доктриной моногамии, чувством вины, навязанного долга и передающимися по наследству неврозами.
Текст: Павел Лужецкий
Источник: Печатное издание, газета «Stonewall»
