Журналист и писатель Константин Кропоткин, в своем телеграмм канале «Содом и Умора» поделился своими впечатлениями о важной в англоязычном квир-каноне книге Ларри Крамера «Faggots», показавшую американское гей-комьюнити 1970-х, эры «до СПИДа».
За Ларри Крамером закрепилась слава «чрезвычайно неудобного, но, возможно, одного из важнейших гей-авторов современности». «Поющая пила» именуется одна из статей о Крамере, который родился в 1935 году и сумел не умереть до срока несмотря на позитивный ВИЧ-статус (википедия утверждает, что он ещё жив).
Ларри Крамер: несчастливое детство, хорошие оценки в школе, изучение английской филологии, попытка самоубийства на первом курсе в уверенности, что он – единственный гей во всем Йельском университете. О мужчинах, мужественности и сортах мужской любви он думал много, – это одна из главных его тем. За сценарий к фильму «Влюблённые женщины» Ларри Крамер был номинирован на премию «Оскар» (1969) – тут чуть подробней.
Роман «Faggots» (один из возможных переводов «Педики») был опубликован в 1978-м. Это история 39-летнего нью-йоркского сценариста Фреда Лемиша, который мечтает о большой любви, что не мешает ему находить эрзацы в саунах, клубах, общественных туалетах и на свежем воздухе. Сюжетно этим книга и исчерпывается, после подсчета сортов сексуальных практик и наркотиков приводя к мысли, что избыток секса вряд ли способен компенсировать эмоциональную опустошённость «педиков» гей-гетто.
Ларри Крамер списал роман с себя и своего окружения, «места и явки», где тогда встречались геи Нью-Йорка застыли в книге, как мошки в янтаре. Зовы похоти, судя по тексту, удовлетворялись разнообразно, а число упомянутых в книге наркотиков идёт на десятки.
Главный герой в итоге не хочет быть «педиком», который только еблей и озабочен, а достойным названием определяет для себя «гомосексуального мужчину» – польза реклейминга для него ещё не очевидна, а сама попытка отделить агнцев от козлищ, «хороших» геев от «плохих» и сейчас отлично объясняет, почему роман вызвал столь разноречивые оценки.
Так ли уж хорошо играть по правилам большинства? Ответ на этот вопрос ищут и по сию пору, сам же роман можно назвать провидческим. Для геев-гедонистов 1970-х «Педики» явно были чтением неудобным, слишком уж ярко показывавшим, что ебля где попало и любой ценой не может довести до добра.
Среди защитников «Faggots» была писательница-интеллектуалка Сьюзан Зонтаг, а противником – Эдмунд Уайт, ныне американский гей-классик. ЛГБТ-активисты восприняли роман как призыв к конформизму, – и это в те времена, когда именно альтернативность стиля жизни геев, включая радикальность сексуальных свобод, назначалась главной ценностью сообщества. Были упреки и куда более приземлённые: «он выдал все наши тайны».
Писатель говорил, что как человек родился в 1980-е – апдейт личности был вызван кризисом времён СПИДа. Всего через пару лет после премьеры скандальной книги, у Ларри Крамера от загадочной болезни стали умирать друзья. «До той поры я не был политактивистом, – объяснял он, – Меня интересовала красота, сияющие золотом парни в летних дюнах Файр-Айленда. Мужчины, марширующие с протестами по Пятой Авеню, жили в другом, для меня чуждом мире».
Говорят, в самом начале 1980-х Ларри Крамер мог выйти на «плешку» с проповедью о конце гиперсексуализированного мира. Тогда же он стал организовывать встречи геев с врачами, а в 1982 году во многом его стараниями появилась инициатива «Gay Men‘s Health Crisis», одна из первых в «большом яблоке» гей-групп взаимопомощи.
Свои переживания тех лет Крамер описал в пьесе «Normal Heart», поставленной в Нью-Йорке в 1985 -м, и первой рассказавшей со сцены о драме геев времён СПИДа. Эта история в звании новой классики появилась на Бродвее вновь в 2011-м, а в 2014, отливая имя в бронзе, ее сделал телефильмом Райан Мёрфи.
Глядя из нынешних времён, Ларри Крамер кажется едва ли не главной фигурой в квир-движении нового типа.
В 1987 году он стал одним из основателей ACT UP, радикальной группы борцов со СПИДом, способных к примеру заблокировать Уолл-Стрит в «час пик». Стоит отметить, что свой вич-статус он выяснил только год спустя.
В личной эволюции Крамера его единственный роман зафиксировал переход к взрослости – момент превращения потребителя-конформиста в деятельного автора собственной судьбы.
Измеряя грубо, вычитая контекст, игнорируя сверхзадачу, «Faggots» можно и сейчас воспринять и как порнографию, и как бичевание и без того гонимых. Этим можно объяснить, наверное, и сложную международную судьбу романа. Давно став каноническим в англоязычной литературе, на немецкий, например, он был переведён только в 2011 году. Возможно, по той же причине до сих пор нет и русского перевода, – хотя, полагаю, ныне и в России наступило его время.
С вами была рубрика «Книги, которым стоит заговорить по-русски».
От автора: Официального русского перевода, похоже, нет, но, возможно, кто-то перевёл этот текст на общественных началах (если так, – сообщите мне, pls, я поведаю эту радостную новость).
