Сегодня стукнуло 130 лет со дня рождения одного из главных персонажей нашей рубрики — Михаила Алексеевича (фон) Муромцева
Ровно 130 лет назад, 7 декабря 1894 года по новому стилю (по старому – 25 ноября) в древней дворянской семье Муромцевых родился Михаил. Подробно его биографию мы рассказывали этим летом, вкратце вспомним ее и здесь. Но далее нас с вам ожидает подлинное открытие. Впервые на русском языке Парни ПЛЮС публикуют уникальный труд Михаила Муромцева, посвященный пассивной гомосексуальности. Поверьте, в этом тексте вековой давности можно найти много смелых и интересных идей даже по нашим временам. Но — обо всем по порядку!
Галопом по вехам
Писали мы о нем немало, но вот вкратце. Родителями михаила были Алексей Владимирович Муромцев и Вера Михайловна, урожденная Зиновьева. Он – видный юрист и госслужащий, она – генеральская дочь. Домашнее образование Михаил получил прекрасное, свободно владел английским, французским и немецким языками. После Гимназии Карла Мая он получил высшее образование в Императорском Александровском лицее, который окончил в 1916 году.
Сразу после выпуска Михаил Муромцев был призван на военную службу и направлен в Лейб-гвардии Семёновский полк. С 1917 года участвовал в боях Первой мировой войны, но, будучи германофилом, он страдал от участия в конфликте с Германией. По собственным словам, в бой он всегда шел безоружным. 23/24 июня 1917 года он был ранен выстрелом в грудь, что, в конечном итоге, привело к его увольнению из армии в октябре 1917 года с чином поручика.
После октябрьской революции Михаил перебрался на территорию независимой Украины, где в 1919 году устроился в Министерство юстиции Украины. Тогда украинское правительство было по сути подконтрольно Германии. Когда это правительство свергли, Муромцев с коллегами сбежал в Берлин. Там он перебрал множество работ, пока не нашел свое призвание в переводе на ткацкой фабрике Грюнфельда. Одновременно с работой он занимался и общественной деятельностью: состоял в Научно-гуманитарном Комитете Магнуса Хиршфельда. Михаил был близок с другим русским членом окружения Хиршфельда – Сергеем Набоковым, братом известного писателя, геем, погибшим в концлагере. Они вместе выступали на мероприятии, посвященном 25-летию Комитета, там Михаил с поэтической энергией описал положение своих братьев, гомосексуальных представителей восточных народов.
В 1929 году, после нескольких лет усердной борьбы, Михаил Муромцев получил паспорт Германии, но ему пришлось отказаться от приставки “фон” перед фамилией – он не смог доказать аристократичное происхождение. После прихода к власти нацистов Михаил первое время оставался в стране, в 1935 году им заинтересовалась нацистская полиция. Ничего неблагонадежного они не нашли, но уже к 1937 году Муромцев был в Болгарии.
В Германию он вернулся уже после войны, к 1957 году он уже снова жил в Берлине и работал переводчиком. Он умер 9 июня 1959 года в возрасте 64 лет, был похоронен на русском православном кладбище в Тегеле, несмотря на то, что поменял религию при эмиграции в Германию. Он нашел покой в своей родной, русской земле – ее (то есть, физически несколько тысяч тонн почвы) в свое время для кладбища послал Александр III.
Наше маленькое открытие
Но это все вы уже знаете из нашей летней статьи. А вот чего вы не знали раньше, так это того, что в 1923 году в ежегоднике “Jahrbuch für sexuelle Zwischenstufen”, издаваемом Хиршфельдом, вышло эссе Муромцева “Der Pathicus” – “Пассив”. На него в 1924 году даже была опубликована рецензия в журнале “Zentralblatt für die gesamte Neurologie und Psychiatrie”:
“Пассивный участник (пассив) несет в себе самый важный компонент гомосексуальной любви, хотя он находит наименьшее понимание со стороны “нормально” чувствующего судьи и часто вообще лишен чувства сексуального удовольствия. Внешний облик (будь то женский или мужской тип) не имеет значения для существования подлинной пассивной предрасположенности, то есть без учета случайной конъюнктуры или ситуации. Для гомосексуального полового акта автор подчеркивает большую последовательность в развитии взаимного желания, чем для гетеросексуального полового акта. Кроме того, предполагается, что некоторые сопутствующие идеи (почитание фаллического символа и т. д.) обеспечивают необходимый эротический стимул. Но главная причина удовольствия кроется в осознании пассивом необходимости служить сексуальному удовлетворению партнера, поэтому именно низшие типы сексуальных контактов, связанные со стыдом или болью, особенно привлекательны: “отказ от независимого, автономного сексуального опыта в пользу того, который присваивается другим”. Таким образом, пассивная гомосексуальность должна пониматься не только как продукт органически-конституциональных процессов, но прежде всего как феномен из области сублимированного мазохизма. – Одностороннее преувеличение всего повествования наиболее резко проявляется в последних предложениях, где любовная жизнь пассива объявляется мистерией, состоящей из самоубийства и возрождения, “когда пассив подавляет и уничтожает свое эго в терминах эротического удовольствия и празднует свое воскрешение в сексуальном опыте с возлюбленным”.
Сегодня вы прочитаете это эссе – оно впервые опубликовано на русском языке. Перевод – авторский!
Пассив
Михаил фон Муромцев, Петербург
Большинство случаев, происходящих в жизни, можно разделить на две большие категории; к первой относятся те, которые могут быть полностью и бесповоротно объяснены научными рассуждениями и легко доказуемыми фактами и которые не дают повода для беспокойства. Ко второй относятся те явления жизни, которые, несмотря на все проникновения, хранят в себе нечто скрытое, конечная причина чего остается в определенной степени неясной. Конечно, и здесь можно делать выводы, и постепенно свет знаний и прозрений проникает в самые темные уголки сложных областей исследования; в любом случае, всегда целесообразно их затронуть, пусть даже в виде простого и неадекватного введения. В данном случае речь идет именно о последнем; здесь не будет никаких открытий или новых результатов – следует указать лишь на одно такое явление и его возможное обоснование.
Когда однополая любовь и гомосексуальный половой акт обсуждаются с неспециалистами, часто задается вопрос о том, какую роль играет пассивный субъект во всем акте, какие чувства доминируют в нем, и вообще, возможны ли для него чувства удовольствия и что их вызывает. Скептицизм людей с «нормальными» чувствами по отношению к пассивному участнику обычно настолько велик, что принято считать, что он действует не по внутреннему инстинкту, а по непонятному хотению или по чисто материальным причинам. Если для активного гомосексуала еще сохраняется искра «понимания», то для его партнера не остается ничего, кроме полного отчуждения. В самом деле, стороннему, равнодушному, непосвященному наблюдателю должно показаться крайне странным представить себе функции такого пассивного участника. Он улавливает только факт, все остальное было и остается для него загадкой. Как будто в этом месте пропасть между гомосексуалами и гетеросексуалами наиболее широка; последние не могут ее преодолеть, потому что для них недоступно понимание того, как могут существовать такие формы чувств и откуда они берутся. Дошло до того, что на этот счет сложилось мнение, категорически отрицающее у пассива чувство удовольствия в сексуальном смысле.
И все же именно пассив содержит самый важный компонент гомосексуальной любви, поскольку именно через него наиболее остро проявляются специфические эмоциональные черты, характерные для однополого влечения, и именно через него их можно лучше всего наблюдать и исследовать. Если активный субъект в определенном смысле отличается от гетеросексуала в своем образе мыслей, чувств и действий только в направлении инстинкта, а в остальном следует по линии, по сути близкой к нему, то пассивный субъект идет своим путем в области психической жизни. И есть еще одно отличие, которое не следует упускать из виду: у активного партнера инстинкт обычно формируется и выражает себя в соответствии с общими законами природы, так что отправную точку и развитие соответствующих сексуальных ощущений можно описать как простые и прямые. Внутренние обстоятельства и сопутствующие явления, при которых они возникают и воспитываются, не дают тех осложнений и запутанности, которые так часто встречаются у пассивно чувствующей части. Здесь мы имеем ряд явлений странного, на первый взгляд, рода, которые характеризуют ситуацию и придают всему комплексу ощущений свой характер. Эта сложность психических процессов пассива находит свое объяснение в том, что у него весь способ отношения и чувствования не обусловлен первоначальной движущей силой, а черпает свое содержание из целого ряда особых явлений, которые определяют его и придают ему окраску. Именно из них и в их свете следует оценивать всю природу пассивного гомосексуала в сексуальной сфере. Таким образом, решающий момент в объяснении психических состояний и часто бессознательных чувств у пассивного индивида переносится с общепринятого происхождения, лежащего в сексуальных процессах, на другие, возможно, недостаточно рассмотренные обстоятельства, которые могут послужить основой для решения поставленной исследовательской задачи. Справедливое для всех случаев решение вряд ли будет достигнуто, но это может пролить на него некоторый свет.
Прежде всего, однако, мы хотим разобраться с определением термина «пассив» в смысле этой версии. Здесь легко ошибиться, особенно если подходить к вопросу чисто внешне и оценивать отношение каждого партнера только с точки зрения той функции, которую он должен выполнять во время полового акта. В действительности же эти факторы не могут иметь решающего значения, поскольку в некоторых случаях они определяются исключительно случайностью или внешними обстоятельствами. Вспомните, как много случаев, когда супружеские отношения основываются на материальных интересах любого рода, которые вообще не позволяют правдиво оценить ситуацию. Здесь можно пойти на самые далеко идущие компромиссы. Еще важнее подчеркнуть, что каждый человек отнюдь не является абсолютным персонажем в активном или пассивном смысле; в великой цепи человечества скорее может случиться так, что в одном направлении он будет чувствовать себя пассивным по отношению к своим собратьям, а в противоположном — активным. Таким образом, один и тот же субъект может нести в себе обе возможности, не будучи неверным своей природе. Наконец, может случиться и так, что настоящему пассивному чувству не дают возможности действовать в соответствии с его настоящим инстинктом. Возможно, не всем известно, как широко распространена потенциальная пассивность, которая цепляется за своего носителя в латентном состоянии, и может быть увеличена до мощного побуждения к развитию. Ни в коем случае не следует недооценивать это присутствие; вынужденное воздержание может привести к тяжелой психической депрессии в конкретном случае, и неврастения также может быть приписана ему. Особенно серьезными могут быть случаи, когда пассивная предрасположенность еще не достигла порога сознания у данного индивида, но уже оказывает сильнейшее влияние на его настроения и склонности.
Самая трагическая ситуация возникает там, где он вынужден играть роль, противоречащую его внутренним устремлениям. Судить об этом по внешним признакам было бы столь же неадекватно: женственный тип не всегда должен быть пассивен, так же как и более мужественный тип отнюдь не гарантирует наличие активного инстинкта.
Принадлежность к той или иной категории может быть определена только путем проникновения в психические процессы индивида, причем таким образом, чтобы мы наблюдали за возникновением чувства удовольствия и приводили его в связь с другими явлениями; таким образом получается картина внутренних психосексуальных переживаний, которая характеризует истинного пассива удовольствия и отличает его от того, чье пассивное поведение вытекает из конъюнктуры или ситуации.
Теперь необходимо затронуть очень важную проблему — сравнение пассивного гомосексуала с женщиной. Нельзя отрицать, что сближение в концепции обоих персонажей возможно. И это часто становилось основой для дальнейших исследований сексуальных процессов пассива. Многочисленные сходства, существующие между ним и женщиной, как во внешнем поведении, так и в некоторых психологических характеристиках, делают выводы об этом весьма вероятными, и, следовательно, мнение о том, что эти две группы людей похожи по своей природе, является широко распространенным. Современные сексуальные теории также предоставляют убедительные доказательства того, что такое предположение отчасти оправдано. Специфически женственный гомосексуал может, как промежуточная стадия, также проявлять чисто физические и даже физиологические характеристики, которые проявляются через строение конечностей и внутренние секреторные процессы и полностью оправдывают вывод о женском характере, как в психическом, так и в органическом плане. Что касается строения и развития отдельных половых органов, то был даже отмечен ряд фактов, которые ясно указывают на общие эротические черты между определенной категорией гомосексуалов и женщинами.
И все же отождествление или даже слишком далеко идущее сравнение в этом отношении не оправдано, правильнее было бы говорить о параллелизме проявлений, чем о желании полностью перекрыть одно другим. Ведь помимо того, что в пассивном гомеосексуале повторяется лишь часть явлений, имеющих место в женском организме, и лишь в ограниченной степени, следует также подчеркнуть, что это происходит не со всеми и не в одинаковой степени. Разница становится особенно очевидной, когда мы рассматриваем кривые удовольствия, возникающие во время коитуса и обусловленные сексуальной природой партнеров. Если при гетеросексуальном половом акте они редко совпадают, а повышение либидо у женщин обычно происходит медленнее, чем у мужчин, что можно объяснить конституциональными и процессуальными факторами, то при гомосексуальном половом акте, напротив, наблюдается гораздо большее сходство в развитии удовольствия у обоих партнеров. В первом случае линия, характеризующая его у партнера-мужчины, поднимается круто и резко, в то время как у соответствующей партнерши-женщины она поднимается постепенно или ступенчато. Во втором – обе линии в большей степени соответствуют друг другу. Последнее обстоятельство тем более важно, что оно указывает на принципиально важный момент: тесную связь между внутренними сексуальными процессами у обоих партнеров. К этой связи мы еще вернемся. Что касается наступления оргазма и его последствий, то, как и при гетеросексуальном половом акте, невозможно назвать точные временные рамки: индивидуальные особенности партнеров играют слишком большую роль, чтобы этот момент можно было обобщить. Не последнюю роль играет и форма, в которой осуществляется гомосексуальный эротический акт и которая может ускорить или задержать наступление острых явлений вожделения.
Очень важно также учитывать, что действия, связанные с половым актом, которые у гетеросексуалов служат непосредственно для удовлетворения и вызывают напряжение и разрядку чисто механически, в отношениях гомосексуального характера следует понимать как символический момент. Иными словами, гомосексуальный пассив не возлагает ценность акта на сам процесс или, скорее, на манипуляции, связанные с ним, а видит ее в определенных идеях, возникающих в процессе, которые, по сути, придают всему остальному эротическую привлекательность. Без этого значение и эффект целого были бы значительно снижены. Это также придает особое значение отдельным физическим атрибутам, которые играют решающую роль в сексуальном контакте. Таким образом, фаллос, который по отношению к женщине обычно представляет собой в основном технико-функциональную ценность и, удовлетворяя органическую потребность, вызывает соответствующее вожделение и удовлетворение, должен рассматриваться с совершенно иной точки зрения по отношению к пассивному гомосексуалу. Для последнего фаллос представляет собой символ в сублимированном смысле, символ, воплощающий концепцию творческой потенции в ее самой внутренней форме. С такой концепцией связана и идея активных возможностей, из которой через ассоциативные процессы мышления вытекает идея мастерства. Восхищение, которое пассив дарит фаллосу и которое может быть увеличено до поклонения, начинается с этой идеи. Индивидуальное или коллективное поклонение, так называемый фаллический культ, можно назвать крайним проявлением этой склонности. Даже если в последнем случае оно действительно преодолевает барьеры непосредственно сексуального и выражается в более абстрактных формах, его отправной точкой все равно остается чисто сексуальное. В любом случае, важно, что этот культ отнюдь не женский, а основан на взглядах и чувствах представителей мужского общества. Во всех подобных случаях на первый план выходит фетишистский момент, что вполне объяснимо, учитывая взаимосвязь различных сексуальных явлений.
С этим можно связать и тягу к проституции, которая преобладает у значительной части пассивов. Практикуется ли это на самом деле — вопрос отдельный. Вопрос не только в том, кто занимается определенными вещами, но и в том, кто хотел бы ими заниматься. И здесь стоит повторить в отношении проституции то, что уже было сказано в других аспектах, а именно существование скрытых возможностей в дремлющем состоянии или осознанных, хотя и неудовлетворенных стремлений. Среди мужчин-проституток, которые занимаются своим ремеслом как профессией, найдется немного тех, кто будет предаваться ему по вышеупомянутой причине, поскольку большинство из тех, кто пассивно настроен, будут вынуждены воздерживаться от удовлетворения своего желания по природной зоркости или из-за трудностей технического характера. Но он существует и основан на идее всеобщей неограниченной преданности, которую и представляет собой проституция. Но с этим тесно связан и другой аспект – полное подчинение своей физической личности и своей воли желаниям и произволу другой личности, и не только одной, не только одного конкретного индивида, а целой череды их, постоянно меняющихся. Было бы неверно, как это часто бывает, считать это стремление следствием недостатка этической составляющей или даже ее отсутствия: напротив, в большинстве случаев оно указывает на качественную, хотя и своеобразную и очень чувствительную моральную конституцию человека, поскольку им движет не обыденное вожделение, а удовлетворение от сознания того, что он предоставил все свое в распоряжение всех. Именно это придает делу привлекательность и составляет основу такого влечения. В разных случаях к этому могут примешиваться другие мотивы как сопутствующие явления, но идея отдачи себя, идея жертвенности, тем не менее, должна оставаться, особенно в самых типичных случаях.
Не ошибусь, если употреблю здесь выражение «священная проституция»; и здесь же можно найти причину, которая делает понятной так называемую «неверность» многих пассивов: принадлежность только одному человеку для них недостаточна; она побуждает их отдавать себя другим.
После этих вводных фраз мы подошли к главному пункту наших замечаний, а именно к взаимосвязи между пассивной гомосексуальностью и мазохизмом. То, что между этими двумя явлениями существует связь, не вызывает сомнений, тем более что термин «пассивность» в эротической сфере уже сам по себе предполагает наличие определенного мазохистского привкуса. Но если в случае с гетеросексуальными женщинами это обычно справедливо лишь как общее теоретическое предположение, то в случае с гомосексуалами это означает суть вопроса, определяющий и влияющий момент.
Следует подчеркнуть, что мазохистская склонность может выражаться в самых разнообразных формах, и было бы трудно доказать множественность случаев пассивной гомосексуальности, где она не играет никакой роли. Часто речь идет об одновременном возникновении целого ряда мазохистских феноменов. Возможно, самый примитивный из них — чувство удовольствия при переживании физической боли — встречается реже всего, поскольку соответствует лишь первичной, недифференцированной стадии мазохистского восприятия. Истоки его часто следует искать в случайных, эпизодических происшествиях, событиях из детства, когда возникновение первых сексуальных импульсов было связано с возникновением чувства боли, полученного тем или иным способом, и иногда, когда сам инцидент полностью исчезает из памяти, оно впоследствии выражается ассоциативно при тех же или сходных обстоятельствах. В целом, способность к ассоциациям у пассивов обычно очень выражена. Речь идет о случаях мазохизма, когда последний лишь механически связан с гомосексуальной диспозицией и относится преимущественно, но не исключительно, к пассивному участнику. Другой формой, которая характеризует пассива гораздо больше, было бы наличие сопутствующих идей, в которых он ощущает себя объектом действий своего партнера, которые усиливаются до жестокости. Здесь также на первый план выходит идея подчинения и унижения. Но также жестокость на психологическом уровне. Для пассивного гомосексуала перенесение искусственно вызванных душевных страданий может стать важным фактором, стимулирующим либидо.
А теперь следует назвать самую важную и актуальную причину, которая одновременно объясняет появление пассивной гомосексуальности, придает ей смысл и возможность существования и определяет все ее содержание. Причину, которая, за редким исключением, лежит в основе всей пассивной гомосексуальности и, надо полагать, является источником всех связанных с ней удовольствий:
Она кроется в сознании пассива, что он должен служить сексуальному удовлетворению своего партнера.
Это то, что заполняет и почти полностью характеризует весь рассматриваемый здесь феномен. Это сознание, мазохистский источник и характер которого несомненны, состоит в переносе на себя чувств удовольствия, порождаемых другими, в отличие от так называемых нормальных форм полового акта, где, как правило, происходит обратное. Из этого сознания, которое полностью заполняет и доминирует над ним, пассив черпает мотивы, которые, в свою очередь, оказывают эротизирующее воздействие на органы, вырабатывающие сексуальные вещества, провоцируют внутренние секреторные процессы и способствуют оргазму. В этом процессе центральная нервная система играет главную посредническую роль, поскольку воображение, заложенное в пассива, способно лишь косвенно активизировать эротическое начало через головной и спинной мозг. Для пассивного гомосексуала сознание того, что его используют как объект удовольствия и удовлетворения другого, эквивалентно тому, что чувствует по отношению к нему активный гомосексуал, и может быть настолько сильным и стремительным, что вышеупомянутый эротизирующий процесс происходит немедленно и имеет спонтанные последствия. Они обычно проявляются в лихорадочной гармонии между усилением чувства удовольствия и фантазиями, а также в оргазме, который быстро наступает в момент кульминации этих идей. Весьма примечательно и полностью соответствует мазохистскому характеру всего явления то, что именно самые низкие, самые развратные виды сексуальных отношений, связанные со стыдом или болью, обладают особой притягательностью для идеального пассива, устранение личностного элемента, субъективного равенства и определенное безразличие к нему со стороны партнера, также создает желанное состояние для пассивного участника, который хочет, чтобы с ним обращались непосредственно как с объектом.
Но высшая и последняя стадия для пассива еще не достигнута; она начинается только там, где он переживает конечную цель, соответствующую природе его любви: поглощение своего удовольствия удовольствием партнера, идентификация своего эротического эго с эго другого, эмпатия с ним.
Здесь конечная цель сексуальной пассивности заключается в стремлении достичь полного растворения или правильного объединения обоих эротических эмоциональных комплексов. Здесь, как и в предыдущем разделе, речь идет уже не о переносе чужеродных компонентов удовольствия в собственное сознание, а о подчинении и адаптации своих чувств к чувствам активного участника до такой степени, что это равносильно слиянию. Чтобы яснее выразить разницу, следует сказать, что речь идет не о том, чтобы вызвать похотливые ощущения у партнера, а о том, что происходит перенос в эротизированную психику последнего. Возможность такого явления заложена во всей природе пассивного гомосексуала: его способность впитывать чужой материал, вживаться в чужие образы, легко поддаваться чужому влиянию, стремление к гармонии характеризуют его и в других сферах жизни. Эта черта проявляется, и в еще большей степени, в его сексуальности; о том, что именно там заметно соответствие в соответствующих процессах, уже говорилось. Разумеется, описанная картина не всегда имеет место в практической жизни. Она лишь изображает пассивные гомосексуальные отношения в их совершенстве и указывает на конечные причины и цели, лежащие в их основе. В крайних проявлениях сексуальной склонности характер ее можно уловить полнее, чем в случаях, когда ее природа не затрагивается до основания. И для пассива оно обозначается словом «отказ», отказ от независимого, автономного сексуального опыта в пользу того, который присваивается другим. Но было бы безосновательно отказывать ему в подлинности, глубине или даже интенсивности по этой причине: именно благодаря силе воображения, используемой в процессе, эти качества усиливаются, а партнер зачастую даже превосходит их.
В конце этого небольшого трактата обобщаются отдельные наблюдения и делается вывод. Соответственно, пассивная гомосексуальность в ее эротических проявлениях — это не только продукт органических, конституциональных процессов, но, главным образом, явление из области сублимированного мазохизма. С такой точки зрения становятся объяснимыми некоторые обстоятельства, которые в противном случае оставались бы в тени. Если же это предположение опустить и признать исключительно конституциональные и физиологические факты, то многие явления, связанные с этим вопросом, лишаются позитивного основания. Что касается большинства явлений практической жизни, то их точная классификация практически невозможна, поскольку они обычно представляют собой комбинации смешанных областей. Решающим может быть только основной момент. Особенно это касается сексуальных явлений. Таким образом, в пассивной гомосексуальности мазохистский момент играет ведущую и доминирующую роль, поэтому пассивную гомосексуальность целесообразно отнести к проявлениям мазохизма. Однако в то же время пассивная гомосексуальная диспозиция соприкасается и со многими другими явлениями сексуальной жизни и, как уже говорилось, также проявляет некоторые ее черты. В таких случаях можно говорить о характерном пограничном состоянии, которое содержит в себе компоненты других сексуальных категорий в различных сочетаниях. Но и помимо этого, сущность пассивной гомосексуальности лишь очень редко проявляется в абсолютно чистом и неизменном виде; более того, упомянутая выше кульминация далеко не всегда достигается или сменяется вариациями. Привязанность многих решающих моментов к подсознанию также служит значительным препятствием для распознавания скрытых путей души, которые пассиву суждено пройти в своей любовной жизни. Как бы то ни было, это тайна, которую можно понять только во всей ее полноте, чтобы объяснить ее природу. И во всех случаях она состоит из самоубийства: самоубийства и возрождения, когда пассив подавляет и уничтожает свое эго в терминах эротического удовольствия и празднует свое воскрешение в сексуальном опыте с возлюбленным.
За любезное предоставление оригинала эссе автор благодарит Общество Магнуса Хиршфельда, Берлин, и особенно его сотрудника Раймунда Вольферта.
Текст и перевод: Лев Соколинский
