«Я квир-человек и меня нельзя сломать какими-то законами, какой-то ересью со стороны государства», – считает Ксанада, ЛГБТКИА-активистка, интервью с которой предлагаем вашему вниманию.
Автор проекта #КвирИнтервью_ДышиГромче Евгения Монастырская побеседовала с Ксанадой, ведущей группы поддержки для квир-молодежи в «Ресурс ЛГБТКИА Москва».
– Давай с такого вопроса начнем – родители знают о твоей ориентации?
– Каминг-аут я сделала в шестнадцать лет, рассказала маме, я тогда встречалась с первой девушкой. Это было немного сложно. Мама не удивилась, но было грустно, что она не восприняла меня всерьез. Я готовилась к худшему исходу, собирать вещи и идти жить к бабушке, но мама сказала, что «это скоро пройдет». Я удивилась, думала, что я столкнусь скорее с негативной реакцией, чем с отрицанием. И с шестнадцати лет до двадцати двух она не относилась к этому серьезно. Сейчас я встречаюсь с девушкой, с которой у мамы хорошие отношения, они поладили и, мне кажется, с этого момента мама начала всерьез воспринимать мои отношения.
– Мама знает, что ты ведешь группы для квир-молодежи?
– Да, она в курсе, чем я занимаюсь сейчас. И ничего не имеет против.
– Ты сталкивалась с гомофобией?
– В школе парни из другого класса узнали про мои отношения с девушкой. Дело дошло до физических издевок, они бросались вещами, подходили к моей девушке, пытались ее харасить, говорили: «Обними меня, почему ты с ней обнимаешься, а со мной нет». Они ждали меня толпой у школы после уроков, мне было страшно. Я обратилась к учительнице, не говоря, что это проявления гомофобии. Учительница приняла меры, после этого ко мне больше не подходили. Но еще чаще я сталкивалась с сексуализированным отношением к лесбиянкам. Как-то мы гуляли в парке с первой девушкой, целовались и за нами увязался мужик и предложил нам «тройничок». Однажды компания незнакомых парней стала прессинговать нас с девушкой. А еще в метро, когда целуешь девушку, тебя провожают липкие взгляды.
– Расскажи, как ты попала в «Ресурс» и начала вести группу для квир-молодежи.
– Я ходила на группы поддержки общие и женские. И на одной из них, сказала, что группа очень поддерживающе действует. И Юля Малыгина предложила мне вести группы для квир-молодежи.
– Что для тебя самое трудное в ведении группы?
– Когда я участник группы, то я расслабленно себя чувствую, а когда выступаю в роли ведущей, нужно больше себя контролировать, следить за правилами, чтобы всем было безопасно. И второе – я чувствую большую ответственность, как пройдет группа.
– Как-то изменилась твоя жизнь, когда ты пришла в «Ресурс»?
– У меня сейчас больше поддержки, я нашла новых знакомых, и я реализую себя в квир-работе, что тоже для меня важно. Также я нашла психолога через «Ресурс», французским языком занимаюсь на курсах «Ресурса».
– Что тебе как ведущей дает группа поддержки?
– Нравится, что я могу собирать квир-людей и мы общаемся, создается какая-то особая атмосфера. И я радуюсь, что в конце группы люди часто говорят: «я приходил с волнением, а ухожу с радостью, классно время прошло».
– Какие самые популярные темы у вас на группе?
– Часто выбирают тему принятия себя, как квира. И популярная тема, как рассказать родителям о себя, тема каминг-аута.
– Что твои группы могут дать квир-молодежи?
– Понимание того, что они приходят в сообщество плюс-минус их возраста и их культурного бэкграунда. Не весь культурный контекст понятен людям постарше. Также слышала, что для некоторых может быть препятствием приходить на группу, где люди постарше, это может их как-то смущать. Им легче рассказывать о себе, когда в группе ровесники.
– На твой взгляд, с какими сложностями сейчас сталкивается квир-молодежь в России?
– Не могу говорить за всю молодежь, но я выросла до двадцати трех лет с ощущением, что можно не прятаться. Несмотря на закон, принятый в 2013 году, можно открыто заявлять в соц. сетях, что ты квир-человек.
– Что тебе помогло вырасти с таким внутренним ощущением?
– Возможно, это благодаря тому, что мама не стала меня толкать в другую сторону. Родственники, которые не знают про меня, говорят про каких-то парней, мужей для меня. А мама даже пытается увести разговор от этой темы. Она не заводит никаких разговором про мужей, и я ей благодарна. Я даже не могла представить, что мы дойдем с ней до такого понимания в плане квирности. И я выросла с ощущением, что можно не прятаться, что вот-вот и станет лучше. Но сейчас кажется, что надо снова схлопнуться и закрыться в шкаф. Для меня это достаточно серьезная проблема. Мне бы не хотелось скрывать себя, но сейчас становиться чуть более страшно.
– Сейчас еще свежий закон о пропаганде собираются принять.
– Да, особенно после этого заявление о втором законе, это полный треш, бред. А еще лично моя проблема, у меня знакомые повыскакивали замуж, и я так завидую этой возможности пожениться. У меня нет такой привилегии. А я хочу свадьбу в России, я хочу праздник, нормальный, официальный, чтобы все это было в законе прописано. Это моя боль.
– Как ты переживаешь тяжелые времена, где находишь силы?
– У меня есть антидепрессанты, я держусь за свои отношения, они меня очень поддерживают. Помогают медитации и психолог. У меня тревожное расстройство, поэтому пришлось искать способы, как жить с тревогой. Я постоянно себе напоминаю, кто я такая, что я квир-человек и нельзя так просто меня сломать, какими-то законами и какой-то ересью со стороны государства. И если мне придется умереть, то все равно я себя не предам, не буду притворяться, не буду выходить замуж, ради того, чтобы меня одобрили. Я не хочу прятаться, мне важно сохранить свое «я» и помнить, кто я такая.
– У тебя есть сейчас любимая девушка?
– Да есть.
– А как вы улаживаете конфликты?
– Мы с ней много разговариваем, это самое основное. Бывает, надо побыть отдельно. Нужно время, чтобы после конфликта как-то стабилизироваться.
– Вы хотели бы остаться или уехать из России?
– Это стало камнем преткновения. Я давно уже хотела уехать из России. Я не чувствую, что мое место в России. Европа мне больше подходит по общему настрою к квир-людям. А моя девушка не хочет уезжать. Она любит место, в котором живет и ей трудно расставаться с семьей. И я приняла тот факт, что я, скорее всего, поеду одна. У нас были конфликты из-за того, что я не хочу здесь оставаться. Но сейчас мы вместе. Мне важно, что она знает правду, что я могу уехать.
– А что для тебя любовь?
– Это вдохновение, прежде всего. А еще, когда очень спокойно. И чтобы была предсказуемость. Предсказуемость и спокойствие. Я тревожный человек и мне важно, что есть вещи, за которые можно держаться.
– Что бы ты хотела пожелать нашим читателям и читательницам?
– Не бойтесь быть собой. Потому что, пока мы помним, кто мы такие, мы живы. Даже если нас пытаются уничтожить, не важно каким образом, информационным или физическим, я считаю, что нельзя предавать себя.
…
Интервью подготовила Евгения Монастырская.
Следующая группа поддержки для квир-молодежи 12 ноября.
Контакты: +7 922 019 49 51 (Telegram @resource_moscow)
