Как первый российский ЛГБТ-активист Роман Калинин выдвигался в президенты.
Первый активист российского ЛГБТ-движения и первый открытый гей в СССР Роман Калинин рассказал порталу “Парни ПЛЮС” о том, как в 1991 году был выдвинут Российской Либертарианской Партией кандидатом на выборах президента РСФСР, когда государство стало проявлять агрессию по отношению к геям и есть ли будущее у современного российского ЛГБТ-движения.
Можно ли вас назвать первым геем-политиком России?
Я считаю себя первым открытым геем и гей-активистом в России. Политик я или нет? Не мне решать.
Для чего вы хотели участвовать в выборах президента РСФСР?
Чтобы понять для чего это было сделало, надо представлять общую ситуацию того времени. Тогда гей тема была не то, что табуирована, а отсутствовала в сознании людей. Действовала 121 статья, которая наказывал за гей-секс. Нашей задачей было поднять эту тему, сделать ее видимой и слышимой, заявит, что геи имеют права. Разумеется, я не мог пройти в кандидаты даже просто по возрасту – был еще студентом, а президентом у нас можно стать только после 35 лет. Но мы получили огромную и доброжелательную прессу. Тогда Россия была догомофобной страной – отношение было или положительным или нейтральным. Журналисты доносили те идеи, которые мы им говорили – без насмешки и практически без искажений. Это был огромный прорыв – удалось попасть в центральные СМИ.
Как реагировали сами геи и лесбиянки? Критиковали?
Вы же знаете наших людей… Было примерно тоже самое, что и сейчас – люди не меняются. Половина относилась положительно, половина, извиняюсь за выражение, обсирала все и вся.
Пытались их перевоспитывать?
Нет, конечно. Сообщество больше, чем любой активист. Перевоспитывать его? Бог с вами, мы же не революционеры. Наша задача была помочь людям жить, а не перевоспитывать их. Конечно, иногда было обидно, но это всего лишь личные эмоции. Мы хотели сделать тему геев видимой – и мы это сделали. А то, о чем говорят люди на кухне – это их дело.
В Википедии сказано, что «Основным методом действий Российской Либертарианской Партии и Союза Геев был эпатаж». Чем эпатировали?
Во-первых Либертарианская партия того времени – это совсем не та, что есть сейчас. Это была радикальная группировка из нескольких человек, которые поднимали неудобные и скандальные темы – геев, проституции, запрета наркотиков. Каждый человек в этой партии отвечал за свои темы. Мы выходили на митинги, писали довольно скандальные лозунги. На фоне достаточно скучных акций того времени мы выглядели скандальными и интересными. К примеру, раздавали презервативы депутатам Верховного совета. Наша главная задача была эпатировать.
В ноябре 1989 года вы создали первую в СССР газету для геев — «Тема», которая позже была официально зарегистрирована. Рассчитывали ли сразу на то, что такое издание получит регистрацию?
Я никогда не думал об этом и вообще не интересовался, будет ли она зарегистрирована или нет. Я занимался самиздатом – мы сами ее создавали и распространяли. Но в 90-м году был принят закон «О печати», который позволял регистрировать прессу. Он был очень демократическим. Я пошел в Моссовет, прямым текстом подал заявку, в которой говорилось о защите секс-меньшинств. Заявку одобрили и нам присвоили 82-й номер регистрации.
Это было время, когда не было интернета, информации не хватало, и такая газета была необходима. Тогда если по телевизору скажешь слово «гомосексуалист», то тебя никто не поймет. Половина населения в лучшем случае поймет слово «голубой». И газета сделала свое дело. Она была закрыта не потом, что была непопулярна, а потому что стали появляется более современные и продвинутые издания. Тем более уже начинал появляться интернет.
В начале 90-х регистрируют газету для геев, СМИ пишут об ЛГБТ спокойно и без издевок… когда же все поменялось?
На мой взгляд, это произошло после первого гей-парада в начале нулевых. Тогда у ЛГБТ-движения в России была большая западная поддержка. И, как мне кажется, люди провластные не понимали, как реагировать, что делать и даже немного побаивались. Но во время гей-парада произошла одна простая вещь – Лужков взял и всех разогнал. И вдруг оказалось, что так можно, геи не страшные. Над ними, как оказалось, можно глумиться и получать за это если не политические очки, то хотя бы одобрительное похлопывание по плечу. И понеслось.
Как оцениваете современное ЛГБТ-движение в России?
У этого будущего нет. Придут новые лидеры, которые будут делать по-своему. Кто это будет и как они это сделают – я не знаю.
Сейчас занимаетесь ЛГБТ-темой?
Моя деятельность с ЛГБТ-движением сейчас никак не связана. Я просто не вижу реального шанса что-то изменить. Занимался гей-клубами, сейчас не занимаюсь, может быть когда-нибудь вернусь к этому. В то время открытие гей клубов было связано с правами геев. Они нуждались в информации и месте для безопасных встреч. Поэтому была газета, а потом появились клубы. Сперва в Москве, потом в Питере, сейчас вроде бы как и по стране есть. Нас объединяют клубы. Сегодня нас еще объединяет Hornet. Ну и слава богу. В этом и есть суть сексуальной ориентации, согласитесь?
ЛГБТ-активисты очень часто критикуют так называемое «поколение Hornet», которым больше ничего не нужно.
Потому что активисты хотят, чтобы все были такими как они. Ну, ребята, надо трезво смотреть на вещи. Если ваша цель сделать людей счастливыми, то не надо заставлять рисовать их плакаты и ходить на акции. А счастливый гей, как бы это ни нравилось ЛГБТ-активистам, этот тот, который сидит в кабаке и может спокойно и безопасно встречаться.
