Четыре года назад портал “Парни ПЛЮС” уже делал большое интервью с лидером всеукраинского ЛГБТИ-объединения «Гей-Форум Украины» Святославом Шереметом (которое можно прочитать здесь и здесь). За это время в Украине и России произошло много изменений и мы были рады вновь пообщаться со Святославом об ЛГБТ-движении в этих двух странах, об эпидемии ВИЧ среди гомосексуальных, бисексуальных и трансгендерных людей и многом другом.
Пожалуй, у очень многих ЛГБТ и ВИЧ-сервисных организаций на постсоветском пространстве есть свои отдельные планы и амбиции, нередко встречается конкуренция, перерастающая в противостояние (борьба за ресурсы, средства, аудиторию). Где начинается та точка, когда спорить и «воевать» становится бессмысленно и начинается совместная работа? Что должно для этого наступить?
— Конкуренция может быть созидательна, а может быть разрушительна. Самый верный критерий отличить первую от второй — взгляд со стороны. Когда мне начинают говорить: «Да вы ж между собой договориться не можете!» — это надёжный признак того, что я работаю неправильно. Для меня это сигнал сделать шаг назад, поступиться своими позициями и сделать всё, чтобы договориться о взаимодействии с теми, кто топчется, условно говоря, на моём же поле. Лично для себя я сделал вывод, что поступиться амбициями и лидерством зачастую даёт большие плоды, чем постоянно выступать в роли локомотива.
Ты вот спрашиваешь меня о «точке совместной работы». А конструктивная работа вовсе не обязательно должна быть «совместной». Работа может быть синхронной и согласованной, и это часто достаточно. К примеру, я разрабатываю нормативные акты в области ответа на распространение ВИЧ среди МСМ, а другие товарищи нашего круга проводят публичные акции ради повышения видимости ЛГБТИ [в Украине это уже норма общественной жизни, — прим. ред.]. Означает ли это, что мы ДОЛЖНЫ работать совместно? Ничуть. Просто я прекрасно понимаю, что чем выше видимость ЛГБТИ, тем больше у меня шансов пролоббировать принятие правильных норм в отношении МСМ со стороны власти, а с другой стороны, чем грамотнее написана нормативка в отношении МСМ, тем проще для гей-движения проводить публичные акции, потому что любые нормативные акты об МСМ — это фактор «нормализации» однополых отношений, и это отрезвляюще действует на тех, кто, по идее, мог бы противиться уличным гей-мероприятиям. Так что я бы сделал акцент не на «совместности», а на согласованности.
Возможно вы в курсе о ситуации в РФ – здесь, грубо говоря, ЛГБТ-организации опасаются, что ВИЧ-сервисные заставят их раздавать презервативы, а ВИЧ-сервисные, в свою очередь, беспокоятся, что лгбтшники «потащат их на парады». Из-за этого согласовать работу не получается в должном объеме. Какой совет вы могли бы дать российским коллегам?
— Самая этичный подход для меня в этой ситуации — воздерживаться от каких бы то ни было советов. Я знаю об озвученной тобой ситуации, в частности — по опыту своего личного участия в качестве приглашённого эксперта в работе российского странового Координационного Комитета по ответу на распространение ВИЧ. Я бы ставил вопрос по-другому. Мне кажется, оптимальный способ — делиться примерами собственной работы в нашей стране, а там уж пусть российские коллеги сами решают, брать ли этот опыт на вооружение.
Расскажите об этих примерах.
– У нас есть примеры нескольких практик, которые доказали в Украине свою жизнеспособность и применимость.
Во-первых, это работа национального экспертного органа в сфере МСМ-сервиса и ЛГБТИ-движения, который был создан 11 лет назад и ныне носит название Экспертной группы по вопросам здоровья и прав геев и других МСМ в Украине (кратко — ЭГЗП-Украина). Суть в том, что эта структура не является организацией, а потому не принимает финансирования и не осуществляет финансово «наполненных» проектов. Однако ЭГЗП-Украина основана на значимом участии сообщества и нацелена на структурные интервенции в области МСМ-сервиса путём взаимодействия с ключевыми партнёрскими структурами типа агентств ООН, основных реципиентов Глобального фонда для борьбы со СПИДом и так далее. Секретом «релевантности» нашей Экспертной группы выступает то, что каждый индивидуальный эксперт в её составе — это не «самопровозглашённый» самозванец, а человек, который соответствует минимальному набору экспертных критериев, к примеру, имеет опыт администрирования ВИЧ-сервисных проектов, имеет весомые публикации по теме МСМ/ЛГБТИ и так далее.
Во-вторых, это системное ежегодное проведение страновых конференций ЛГБТИ-движения и МСМ-сервиса, которые были в 2008 году задуманы нами как та основная площадка, на которой, прости за прямоту, мы бы имели возможность смачно выяснить отношения, то бишь поругаться. Но не просто поссориться, чтоб разбрестись обиженными по своим углам, а понять, кто какой философией руководствуется в работе, у кого какой объем претензий и амбиций и т. д. В октябре этого года будет уже 11-я национальная конференция, причём авторитет, наработанный организаторами за прошедшие годы, позволяет приглашать на это мероприятие ключевых политиков (я не приуменьшаю) для дискуссий, а для ресурсного обеспечения — рассчитывать на стабильную поддержку ключевых финансовых партнёров, так как для стейкхолдеров стало очевидным, что более удачного сочетания места и времени для диалога с сообществом не найти. 10-я конференция 2017 года, кстати, тоже получилась мероприятием «с перчиком»: на одной из секций, посвящённой проблемам исследовательской этики, мы основательно поругались из-за расхождения во взглядах на то, как следует проводить национальные соцопросы среди ЛГБТИ. В итоге, после спора на повышенных тонах мы наработали конструктивные национальные правила по соблюдению этики и методологии подобных исследований, за что исследовательские структуры сказали большое спасибо, ведь подобных стандартов, «заточенных» под ЛГБТИ, ранее не существовало, за исключением заезженной формулы «ничего о нас без нас!»
Если обобщить ответы на твой сложный вопрос насчёт того, а «что бы ты посоветовал», то ключевая мысль такова: мы изначально сконцентрировались на создании системных инструментов, общих как для ЛГБТИ-движения, так и для МСМ-сервиса, при максимальном уважении к самостоятельности всех субъектов этих двух сфер. Сейчас эти инструменты «отточены» и работают.
Что сейчас происходит с Советом ЛГБТ-организаций Украины?
Ландшафт ЛГБТИ-движа за последние два-три года очень сильно поменялся: всё стало намного динамичнее, возрос идеологический плюрализм в условиях успешных украинских ЛГБТИ-прайдов и повысилась атомарность ЛГБТИ-активистов/активисток. В этих условиях Совет утратил прежний фундамент и превратился в номинальную структуру, однако те наработки, которые были «зачаты» в рамках Совета, продолжают применяться поныне. К примеру, это перспективный план достижения гражданского равноправия для ЛГБТИ и эффективного обеспечения эпидемического благополучия на период до 2030 года. Он по понятным причинам непубличен; это своего рода матрица, из которой мы черпаем необходимые составляющие для создания красивых и логичных адвокационных паззлов на публичном уровне. Ещё одна наработка, над которой я имел удовольствие работать лично, — это Этическое уложение ЛГБТИ-движа и МСМ-сервиса: документ предельного практического назначения, который призван лично мне дать ответ на вопрос, по каким критериям оценивать действия моих коллег как этичные либо неэтичные, приемлемые либо неприемлемые. Этот кодекс не имеет ничего общего с инструментами «внешнего» давления на наш свободолюбивый ЛГБТИ-актив и, тем более, не является «репрессивным» инструментом: он выполняет, скорее, роль «помощника» для формулировки собственных оценок и формирования отношения к людям и организациям на основании их деятельности.
Что скажете о взаимодействие с государственными структурами (в том числе и медицинскими)? Можно ли тут идти на какие-то уступки, лишь бы был результат? Как бы вы оценили свой опыт в Украине?
— Взаимодействие с госструктурами сильно зависит от политического климата. Тут ситуация в РФ и в Украине сильно отличается. В нашей стране на данный момент налажено практически полное взаимопонимание по вопросам ЛГБТИ/МСМ с органами, управляющими сферой общественного здравоохранения. К примеру, сейчас в Украине разрабатывается новая пятилетняя отраслевая госпрограмма ответных мер на распространение ВИЧ, и в разработке участвуют как полноправные партнёры целый ряд экспертов, представляющих гей-сообщество. Решением правительства гей-сообществу предоставлена квота в национальной координационном механизме по противодействию ВИЧ-инфекции и туберкулёзу. Сейчас идут процессы по переводу профилактических проектов для МСМ с внешнего донорское на внутреннее бюджетное финансирование.
Что касается стратегий взаимодействия с государством в целом и сферой медицинского администрирования в частности, то, как говорится, лучше синица в руках, чем журавль в небе. Я сторонник максимальных уступок, компромиссов и полного вуалирования тематики ЛГБТ, если только при таком подходе можно рассчитывать на развёртывание сервисов для МСМ. Как в том анекдоте: наш шашечки или ехать? Лично мне важно ехать, а шашечки можно приделать при случае, если поменяется политический климат.
С другой стороны, вода камень точит. Нам надо, чтоб ЛГБТИ постоянно звучали в публичном информационном пространстве, причём звучали на принципах неконфликтности. Это, в конце концов, приводит к социальному «привыканию», а выражаясь научно — к нормализации ЛГБТИ-тематики в общественном дискурсе. Вопрос: кто способен поддерживать священный огонь ЛГБТИ-темы постоянно горящим? На госструктуры рассчитывать нечего. Это функция общественного сектора. В 2006 году я подписал обращение на имя Президента Украины с предложением включить запрет дискриминации на основании сексуальной ориентации в национальное законодательство. Тогда нас не удостоили даже формальным ответом. А в 2015 году парламент изменил трудовой кодекс — и запретил ущемлять права людей в трудовой сфере не только по признаку сексуальной ориентации, но и гендерной идентичности, чем могут похвастаться немного юрисдикции Западной Европы. Итак, у нас этот путь занял десять лет. Мы никогда не знаем наперед, когда изменится роза ветров. Наша задача — всегда быть готовыми к окнам возможностей, которые обычно распахиваются очень неожиданно.
Продолжение следует…
