“Кавказ.Реалии” пообщались с 20-летним Мурадом Магомедовым из Избербаша.
Мурад Магомедов – открытый гей, активист фонда “Черный шприц” (этот фонд помогает пострадавшим в сфере эстетической медицины).
Мурад не скрывал своей ориентации и публично высказывался о правах ЛГБТ-сообщества, проживая в Дагестане. Из-за этого он регулярно сталкивался с дискриминационным отношением, угрозами и насилием в свой адрес. В сентябре представители военкомата пытались вручить Мураду повестку и таким образом мобилизовать его. Однако благодаря проекту “Идите лесом” (они помогают избежать мобилизации и оказывают практическую помощь людям, решившимся на переезд) он в конечном итоге смог покинуть Россию.
“Кавказ.Реалии” взяли интервью у Мурада, где он подробно рассказал о своей жизни в Дагестане и о том, как он смог избежать мобилизации.
“Я хотел уехать, но не было возможности”
В интервью изданию он рассказал, что у него уже давно была цель покинуть Россию, но не было возможности сделать это. Он не работал и не учился, поскольку даже не мог спокойно покинуть свой дом — на улицах его сразу узнавали, что приводило к новым угрозам и потасовкам.
Как рассказывает сам Мурад, он регулярно писал в своих соцсетях о проблемах Северного Кавказа, правах ЛГБТ-сообщества, недопустимости насилия. За это (а также за открытость) его презирали местные жители и постоянно угрожали ему в соцсетях. Более того, если они видели Мурада на улице, то могли запросто подойти к нему с целью избиения. И самое главное, что таких ситуаций было уже множество.
“Однажды пристали трое парней у дома, один из них схватил меня за шею и затушил о мой глаз сигарету, у меня обгорело веко (…) Когда мне было около 17 лет, меня побрили налысо. Двое парней встретили меня в подъезде, схватили за шею и приставили пистолет к виску с угрозой, что застрелят, если я пискну (…) Мне угрожали люди, имена которых я указывал в заявлении [в полиции]. Они ходили под окнами, громко обсуждали, что со мной надо сделать”, – рассказывает Мурад.
При этом он регулярно обращался в полицию и писал заявления на людей, которые совершали над ним насильственные действия. По его собственным подсчётам, он обращался в полицию около семи раз, не считая тех случаев, когда заявления отказывались принимать.
Однако сотрудники правоохранительных органов никак не реагировали на эти заявления и лишь потакали преступникам, высказывая гомофобные комментарии в адрес Мурада. Так, например, однажды дежурный в участке обратился к Мураду и спросил, зачем тот пишет заявление, ведь он же “мужик”.
Видимо по версии этого дежурного, мужики в Дагестане решают все вопросы без участия полиции. Ну либо они выборочно работают с заявлениями, отказываясь помогать тем, кто им не нравится или к кому они испытывают личную неприязнь.
“Надеялся, что всё будет хорошо”
Стоит отметить, что Мураду Магомедову несколько раз помогали покинуть Дагестан из-за всех тех угроз и фактов насилия, с которыми он сталкивался. Однако в конечном счёте он всегда принимал решение вернуться домой.
Он надеялся, что о нём просто забудут и он сможет спокойно жить. Тем не менее каждый раз он вновь сталкивался с гомофобным отношением к своей персоне.
“Мне помогла Светлана Анохина из Дагестана, с ее помощью меня вывезли сначала в Махачкалу, а оттуда в Санкт-Петербург, где я прожил полгода. И я вернулся в Дагестан в надежде, что теперь все будет хорошо. Какое-то время действительно было спокойно, но потом мне снова стали угрожать, кидать в окна камни.
Тогда меня снова вывезла, на этот раз в Москву, правозащитная организация “Крепость”. Однако после четырех месяцев пребывания в шелтере про меня вышла статья в газете “Гей СМИ”. Координаторы сказали, что я нарушил правила – я не знал, что нельзя давать интервью, пока находишься в России. Я покинул шелтер, ночевал на Киевском вокзале, стал писать знакомым, друзьям и маме, она помочь мне отказалась. Друзья купили мне билет на поезд, и я вернулся в Махачкалу”
В сентябре военкомат стал активно беспокоить его, пытаясь вручить повестку. Изначально Мураду позвонила директор его школы (он не заканчивал её, а просто какое-то время учился там) и попыталась выяснить, а не менял ли он паспорт после 20-ти лет. После этого она попросила принести документы в школу. Тогда же Мурад предположил, что таким образом его хотят просто схватить в этой школе, где заставят подписать повестку и впоследствии отправят на войну.
Уже через два дня после этой ситуации к нему домой пришёл сотрудник военкомата (он увидел его через дверной глазок), который настойчиво стучал в дверь на протяжении 20 минут. Через глазок он увидел, что на лестничную площадку вышли его соседи, которые сообщили сотруднику военкомата, что никого нет дома. Спустя некоторое время матери Мурада лично позвонили из военкомата и потребовали передать, чтоб он явился в военкомат 3 октября. Мурад понял, что дело плохо и находиться в Дагестане далее – просто небезопасно. С помощью знакомых он смог выехать в Москву и некоторое время прожил там. Он предполагал, что хоть там всё будет нормально.
Однако и в Москве он обнаружил, что полицейские активно вручают повестки: как на улицах, так и с помощью поквартирного обхода. В итоге даже в столице Мурад боялся выходить из своего дома и решался делать это только поздно ночью. Тогда он осознал — нужно уезжать из России.
Я увидел, что полицейские вручают повестки в метро, на улицах, ходят по квартирам, притворяясь курьерами или сотрудниками ЖКХ. Я боялся выходить, осмеливался только поздно ночью погулять во дворе, выкурить одну сигаретку и подышать свежим воздухом. Я не стремился уезжать из России после начала войны вот так срочно, но после увиденного у меня начался мандраж. Я понял, что мне [тут] небезопасно, нужно выезжать.
“Я боялся, что мне наложат запрет на выезд”
Он вновь начал искать помощь среди правозащитников, которые смогли бы помочь ему в этот раз с выездом из России. Как раз таки тогда он узнал через знакомого, что появилась такая правозащитная организация, как “Идите лесом”. Он связался с ним и описал им всю ситуацию. В организации ему помогли приобрести билет на вылет из страны. Как пишет сам Мурад, тогда он почувствовал себя ужасно счастливым человеком.
Теперь впереди предстояла задача пройти паспортный контроль. Мурад очень сильно нервничал и боялся, что его не пропустят и он будет вынужден остаться в России. Но, к счастью, никаких таких проблем не возникло.
“Я нервничал и руки дрожали, лицо стало краснеть. Я боялся, что придет сейчас кто-то и меня заберет, что мне наложат запрет на выезд. Меня спросили о целях поездки, я сказал, что еду к друзьям на две недели – “Идите лесом” проконсультировали меня, какие давать ответы. Спросили, купил ли я обратный билет, я сказал, что нет. В паспорт поставили печать, я от счастья даже растерялся. Еще больше обрадовался, когда наш самолет наконец тронулся”.
Сейчас Мурад наконец-то находится в безопасном для себя месте. При этом изначально он думал, что может быть ещё вернётся в Россию по прошествии нескольких лет. Но он остановил себя от подобного рода измышлений — по его мнению, ничего в России никогда не изменится и он никогда не будет чувствовать себя там в безопасности.
В дальнейшем Мурад Магомедов планирует получить гражданство и разрешение на работу в стране, в которой он сейчас находится. Если у него не получится, то он хочет попробовать выехать дальше в США или в Нидерланды и запросить там убежище.
Полную версию интервью с Мурадом вы можете прочитать на сайте “Кавказ.Реалии”.
Ранее мы рассказывали, что модный показ в Махачкале обернулся угрозами в адрес организаторов и его участников. К угрозам присоединился даже депутат Государственной Думы. Всё из-за мужских нарядов — часть жителей сочли их «неподобающими» и «нарушающими устои дагестанского общества».
