У большинства людей, которые недавно узнали о своём ВИЧ-статусе, появляется очень много вопросов о лечении: какие препараты лучше, а какие хуже, можно ли пропустить хотя бы один приём, стоит ли ждать каких-то новых способов лечения и т.д. Разобраться в этом помогут региональный координатор ITPCru Григорий Вергуc и руководитель отдела мониторинга ITPCru Алексей Михайлов.
ITPCru (“Коалиция по готовности к лечению”) – это движение людей, объединенных общей целью – добиться всеобщего доступа к препаратам для лечения ВИЧ и сопутствующих заболеваний, в первую очередь туберкулеза и гепатита С. Коалиция была основана в марте 2003 года. С 2005 года “Коалиция” начала свою работу в регионе Восточная Европа и Центральная Азия (ВЕЦА), которая включает в себя следующие страны: Азербайджан, Армения, Беларусь, Грузия, Латвия, Литва, Молдова, Кыргызстан, Казахстан, Таджикистан, Узбекистан, Россия, Украина и Эстония.
Какая схема АРВ-терапии самая лучшая? А какая самая лучшая из тех, которые применяются в России?
Алексей: Это вопрос очень риторический. Нельзя сказать, что какая-то схема является самой лучшей.
Григорий: Самая лучшая это та, которая лично у вас давит вирусную нагрузку и не вызывает побочных эффектов. Именно у вас. Иногда для того, чтобы найти эту схему, надо перепробовать много разных. Но там появляются ещё несколько других факторов: насколько распространена эта схема, можете ли вы её купить сами или получаете без каких-либо проблем. То есть та схема, с которой именно вам жить лучше всего, и является самой лучшей. Нигде, даже на Западе, нет схем, которые универсальны для всех. Новые схемы не всегда самые лучшие. Я знаю людей, которые с самого начала появления АРВ-терапии и последующие 20 лет спокойно принимали самую первую схему.
Алексей: Да и сейчас многие годами сидят на той же самой схеме с невирапином, которую многие не любят, или на схеме с эфавирензом, которые также многие ругают, но у них все хорошо, нет побочных эффектов, о которых все рассказывают.
Что такое дженерики и зачем они нужны? Уступают ли они оригинальным препаратам?
Григорий: Дженерик это воспроизведенный препарат, а у той фирмы, которая вывела его на рынок, закончились на него авторские права. Или же она сама отдала права на него.
Алексей: Дженерики нужны, в первую очередь, для того, чтобы цена на препарат снижались. Это единственный способ, чтобы появилась конкуренция, охват был больше, цена становилась ниже.
Григорий: С точки зрения здравоохранения, дженерики необходимы. Не стоит забывать, что в самом начале схема АРВ-терапии стоила в районе 10 тыс. долларов. Могло ли государство позволить себе это? Нет. Мог ли сам человек позволить себе это? Тоже нет. Только благодаря тому, что в Индии начала воспроизводить эти препараты, стоимость их упала в сотни раз. Если бы патенты на препараты были бы пожизненными, то здоровье был бы удел только богатых людей.
Бывают хорошие лекарства и плохие. А дальше уже можно говорить о том, кто их производит. Химия универсальна. Она одинакова и для американских компаний, и для индийских. Если люди следуют установленным правилам и стандартам, то продукт получается один и тот же. Говорить то, что дешевое априори некачественно, в корне неверно. Просто люди иногда не понимают уровень наценки на фармацевтические продукты.В нашем регионе мы ни разу не сталкивались с дженериками, которые не давят вирусную нагрузку. Все препараты, которые производят у нас, помогают от ВИЧ инфекции, не дают вирусу размножаться. Да, где-то мы видели всплески по побочным эффектам. Но такие волны не длятся годами, чтобы точно говорить о том, что с продуктом точно что-то не то. Мы получаем абсолютно разноплановую информацию. некоторые переносят дженерики лучше, чем оригинальные препараты. И таких сообщений не так уж и мало, чтобы их игнорировать.
Есть ли информация о том, что качество российских дженериков уступает другим аналогичным препаратом?
Григорий: Нет. Субстанции зачастую производятся на одних и тех же заводах. Дальше уже есть моменты, где можно напортачить, но нет, этого не происходит. Тем более, в случае с ВИЧ, реакция была бы сразу же. Если где-то происходит какая-то неточность, то тут же становится известно практически всем.
Алексей: “Пациентский контроль” встречался с Росздравнадзором и спрашивали об этом у его руководителя Михаила Мурашко. Он ответил, что им не приходило сообщений о плохом качестве препаратов. Муршако отметил, что АРВ-препараты настолько простые с химической точки зрения, и сложно как-то накосячить, чтобы они не работали, вызывали кучи побочных эффектов.
Какие инновационные препараты против ВИЧ могут появится в России в ближайшее время?
Григорий: Огромное количество. Но какие из них появятся в обороте? Это другой вопрос.
Алексей: Если мы говорим про регистрацию, то это одно. Но появятся ли они у пациентов?
Григорий: Из того, что стоит упомянуть: появятся пролонгированные формы. Сейчас они проходят уже регистрационные испытания. Когда регистрация будет получена, многое будет зависеть и от нашего государства, и от фармкомпаний: насколько сойдутся в цене, отдадут ли патент (маловероятно) или же этот патент сумеют обойти.
Впрочем, я разговаривал с “ветеранами” (которые пили ещё первые схема АРВ-терапии), и они отнеслись очень скептически к пролонгированной форме. Логика такова: “Сейчас я прихожу в больницу, получаю три банки препаратов и ухожу – у меня это занимает пять минут. Ежедневный приём препаратов у меня идет вместе с приёмом витаминов, рыбьего жира и чисткой зубов – это уже часть моей жизни. А тут мне нужно прийти и потратить минимум полчаса на медицинскую процедуру, которую должна сделать медсестра и которую ещё невозможно сделать в домашних условиях”. То есть это всё, безусловно, хорошо, но есть подводные камни.
Люди очень ждут появления таких препаратов, так как им сложно принимать таблетки чётко по расписанию, соблюдать часовые пояса и так далее.
Григорий: Это всё надумано. Все эти страшилки пришли к нам от первого поколения АРВ-препаратов, когда чуть-чуть опоздал с приёмом и всё – резистентность. Сейчас препараты другие, если ты забыл его выпить, то можешь сделать это через час, через два, через три. Если вы забыли и пропустили – не надо рвать на себе волосы, а спокойно выпить его завтра. Не стоит делать из приёма препаратов фетиш. Жизнь напряженная и без всего этого. Да, есть особенности по поводу грейпфрутов. Но можно просто разделить приём цитрусовых и препаратов на несколько часов. И всё.
Почему ВИЧ-положительным в России так часто меняют схемы лечения? Что с этим делать?
Григорий: В этом вопросе есть два аспекта. Первый: иногда люди называют заменой схему лечения замену внутри одного международного патентованного названия. Это как есть признанное во всем мире название “ацетилсалициловая кислота”. А есть тоже самое – аспирин. А можно назвать ещё как-то иначе – смысл не изменится. Но в итоге человек видит разные названия на упаковках и думает. что это совершенно разные препараты. Второй аспект: схема действительно меняется, это чаще всего бывает в начале или в конце года.
Алексей: Такое может быть и в середине года. Это происходит, когда запасы медикаментов в СПИД Центрах иссекают. И тут врачи вынуждены как-то выкручиваться. Конечно, иногда доходит до идиотских случаев, когда человеку выдаётся совершенно неправильные схемы даже в плане стандартов лечения – таких схем даже просто не существует (но такое бывает очень редко) По большей части врачи всё же пытаются поменять препарат из одной группы, чтобы не было у пациентов совсем всё плохо с восприятием нового препарата.
Григорий: Пациентам нужно заявлять, что у них заканчиваются препараты, что им, к примеру, вдруг меняют тенофовир на абакавир. Об этом не надо молчать. Когда местный СПИД Центр видит, что эта проблема уже поднята и скоро подключатся СМИ и различные надзорные ведомства, то СПИД Центр как-то уже начинает решать этот вопрос. Также можно направлять это обращение к нам и мы уже начинаем смотреть,сколько было закуплено препаратов, могли бы они действительно закончиться, реально ли это проблема системы или проблема одного человека. Дальше мы звоним тем, кто должен доставить препараты, и узнаем, почему они не были доставлены,или звоним тем, кто должен был отпустить их и не отпустил. Либо уже звоним местным властям и говорим, что препараты нужно докупать. Путей решения есть несколько. Но вообще сейчас таких случаев стало меньше.
Почему зачастую в России используются старые схемы? Почему мало комбинированных схем?
Григорий: Потому что, к сожалению, ВИЧ-инфекция нашей организационной медициной воспринимается как рядовое заболевание, одно из заболеваний. А ведь таких заболеваний, где на протяжение всей жизни нужно принимать препараты, не так уж много и они не столь распространены.
С точки зрения экономики, на первый взгляд, монокомпоненты намного выгоднее, чем комбинированные препараты. Представим, что препарат А стоит 10 рублей, препарат B стоит 15 рублей, а вместе они отчего-то стоят не 25 рублей, а 70 рублей. Что это за божественный клей, который соединяет два препарата, фармкомпании ответить не могут, но факт остаётся фактом.
Какие данные сейчас есть про препарат Элпида? Могут ли люди с ВИЧ, получающие этот препарат, быть спокойны в его эффективности и качестве.
Алексей: На нашем сайте есть статья, полностью посвященная Элпиде. Элпиду сейчас закупают достаточно много и больших проблем с ней нет.
